В детстве я была очень беспечным ребенком. Все последствия, будущность меня не волновали. Но потом юную легкомысленность школьных лет обстоятельно укрепили на первом курсе.
Мы сдавали макеты музеев наших зачетных работ. Нас попросили оставить их на столах в кабинете, а самим выйти в коридор. Однокурсники и я не спали несколько суток подряд, у всех вид был изможденный, но воодушевленный. Дверь кабинета захлопнулась, и комиссия осталась внутри. Когда нас пригласили посмотреть на свои оценки, мы, из последних сил, рванули к дверному проему. Я чуть не сбила с ног кого-то, кто внезапно врос в кафельный пол в конце пути. Расталкивая одногруппников, я пробралась к просвету между ними и сама окаменела.
Столы казались уменьшенной моделью небольшого города после апокалипсиса. Каждый макет, старательно продуманный, прорисованный и вырезанный нами, выглядел так, будто по нему прошлись огромным деревянным молотком. Все было разрушено без возможности восстановления.
Потом нам объяснили, что данная мера была предпринята, чтобы кто-то другой не своровал нашу идею или не выдал бы чужой макет за собственный. И хотя это было разумно, справедливым мы это не посчитали.
И так случалось каждый раз, когда приходило время сдавать проекты.
С тех пор я приучилась к тому, чтобы наслаждаться тем временем, пока ты что-то имеешь, а не страшиться того, когда потеряешь.
Ты точно хочешь сегодня возвращаться домой? спрашивает Леша, когда мы сидели в баре.
А есть другие предложения?
Можем поехать ко мне Не волнуйся, будешь спать, как младенец, его расплывшаяся улыбка предвещает что скорее всего это значит такая же голая, чем «убаюканная колыбельной».
Чего ты хочешь? лукаво интересуюсь я.
Меня больше волнует, чего хочешь ты
Машина подскакивает на кочке, и я опускаю глаза на часы, проверяя время.
3 часа, 3 минуты загадывай желание! восторженно говорю ему.
Мне нечего желать. У меня все есть.
Так уж и все, поднимаю брови и хитро улыбаюсь.
Ну ладно, есть там одно
Мне нечего желать. У меня все есть.
Так уж и все, поднимаю брови и хитро улыбаюсь.
Ну ладно, есть там одно
Желания. Как много мы верим во всякие мелкие штучки, вроде одинаковых чисел на циферблате, трех повторяющихся цифр на номере проехавшей машины, рогатой косточки у курицы или нулевого меридиана и монетки через плечо.
Все, лишь бы не прокладывать путь самому.
А зачем, если каким-то счастливчикам все приходит от одной силы мысли? Те, кто стремятся к борьбе, слишком мало верят во всемогущество вселенной, которой осуществить твои стремления в разы проще и быстрее.
Но везет не всем. Опять же, вернемся к тому утопичному миру невозможно удовлетворить потребности каждого. Вот только как рука звезд находит избранных?
Почему кому-то достается все, а кому-то ничего? озвучиваю я свой поток мыслей, переводя взгляд с фонарей на Лешу.
Ну, кто-то умудряется встать на доску и задержаться на положительной волне, а кто-то ее просто упускает, и океан заглатывает его с головой.
Но это же несправедливо.
«Жизнь вообще несправедливая штука». Слышала про такое?
Я фыркаю.
Слышала. Просто не могу смириться с тем, что плохие люди получают все, хотя они этого и не заслуживают, а многие добрые гниют в подвалах.
Да? Ты сама видела этих плохих людей? Откуда у тебя право рассуждать, что они плохие?
Я хмурюсь.
Потому что они делают недостойные вещи.
Он горько смеется:
Понятие о добре и зле придумали такие же люди, как и мы с тобой. И все лишь для того, чтобы управлять остальными. Наше общество держится на законах, которые придумали те, кто вовремя подсуетился.
Прямо цитата из брошюрки по созданию личной теории заговора.
Разве ты не согласна?..
Согласна, вот только я сужу о добре и зле исходя из своих личных побуждений, я слушаю то, что говорит моя душа.
Ты слушаешь мораль, которую тебе вдолбили воспитанием, упрямится юный анархист. Если бы тебя с детства приучили к тому, что убивать это во благо, то сейчас у меня в шее уже торчал бы ножик, а ты глядя на меня улыбалась.
Он показывает, как воображаемое лезвие вонзается ему в сонную артерию, и корчась, кладет голову на свое плечо, свесив язык. Я действительно улыбаюсь, вот только не от представления этой картины.
И тогда бы исполнилось мое желание тебя убивать, а не твое жить, вспоминаю я придуманную нами модель мира.
Это я к тому, не обращая внимания на мой комментарий, продолжает парень, что у Вселенной может быть совсем другое понятие о справедливости. А мы сетуем на так называемую «судьбу», Леша делает в воздухе кавычки, и ничего не хотим с этим поделать.
Да, но я бы не сказала, что причинять боль другим людям, пробивать себе дорогу чужими жизнями это приемлемо и вообще допустимо. И дело не в моем воспитании или морали. Я так чувствую, вот и все.
Парень ничего не отвечает. Я поднимаюсь с его колен и просто сажусь рядом так, что наши ноги соприкасаются.
Вот нравится ему так делать. Возбудить мой ум, а потом перестать поддерживать разговор.
На слове «возбудить», пронесшемся в пьяной голове, я немного зависла. Вспомнилось то, как он снимал футболку в гримерной