Меняемся мы, но не мир. Муравьи на склоне Эвереста, понимаешь. махнул рукой Захар.
Чехов, Джойс, напомнил Ник. Соображаешь? Один к одному.-
Мелвилла ещё вспомни! Человек всего себя вложил в Моби Дика, и кончился. Потом он умер, а мир остался. Мир всегда остаётся, а человек исчезает.
Сервантес, Рабле, Свифт уныло протянул Ник.
Просто уютное кресло, взъярился Захар.-Сидим, свесив ножки, и думаем впереди ВЕЧНОСТЬ. А кресло та-же рухлядь. Расшаталось, значит, пора на свалку. А ты МИР поломался! Да не мир! Мы, может быть, поскольку юдоль наша есть
Мир создан для людей, и вместе они и исчезнут, меланхолично пробормотал Ник.
И что? Таков порядок, процедура, так сказать. Не нам роптать.-
А может порядок нарушиться? Представь себе винтик сломался, да?
А мы здесь при чём? В БОЖЬЮ кухню суваться чревато, знаешь. И не нашего ума вся эта высшая механика. Мы просто потребители благ. Дают бери. И если даже микроволновка заглючила в БОЖЬЕЙ кухне, ОБЯЗАНЫ ЛОПАТЬ И БЛАГОДАРИТЬ!
И вот теперь Ник стоял в дверях чёрного хода и опасливо оглядывал питерский дворик захарова дома. Судя по освещению, было уже очень поздно, и запросто можно было не успеть на метро.
Заболтал, злобно подумал о друге Ник. Значит, если что, будет спонсировать такси.
И тут накатило. «Накатило» потому-что он откуда-то знал, что сейчас произойдёт нечто. Оно произошло. Нечто копошилось в дальнем углу двора, затянутом мглистой тенью, и само было лишь размытой тенью, тревожащей жиденький кустик какой-то бузины. И это не было следствием усталого зрения, воображения или безликой питерской ночи, что-то вполне реальное.
(Нику тут-же вспомнился Саймак «Почти как люди»)
Оно было и, плюнув, он потащился туда, на всякий случай шаря глазами по сторонам в поисках палки, это вполне могла быть дурная собака, хотя, конечно, бред, не могло там быть никакой собаки, и ему только хотелось быстрее пройти через это, и на метро хотелось успеть, а навстречу ему, оттуда, из сумрака быстро пробежало нечто, чуть не задев его, это была не собака.
Муравей. Гигантский, отблескивающий желто-красным металлом. С быстрыми членистыми лапами. И на самоварной спине его стояло большое многогранное чёрное клеймо, похожее на граффити. Какие-то буддистские символы, как все символы, ровно ничего не значащие только для начертавшего их. Ник тупо проводил его взглядом и посторонился, пропуская ещё двоих или троих. Потом он вспомнил, где видел их раньше. Да! он уже видел этих тварей.
Конечно! Только в тот раз они были чуть покрупнее в трёхэтажный дом примерно. Но рисунок на спинах присутствовал тот-же самый. В арабском стиле
******
минус 66 лет
И была Ржевка.
До рождения человека нет. Не существует. Но душа бессмертна. Где-то она присутствует. Где-то в космосе. Другое дело личность. «Я».
«Я» появляется, когда душа объединяется с телом. И после смерти, когда тело выключается, личность становится не нужна, она сковывает душу своими земными пристрастиями, побуждениями, желаниями. Она не даёт душе соединиться с Космосом, вернуться в естественное состояние, до земной, телесной жизни.
И? м-м-м как голова болит; Ник находился в полудремотном состоянии. лежал на старой, деревянной скамейке, на кольце трамвая 79. С одной стороны кольца располагался бедлам новостроек, разбитые, грязные дороги, временные заборы, залежи кирпича и железобетонных плит. Торчали подъёмные краны. Слева тоже грязные улочки, покосившиеся, разнокалиберные заборы, за которыми виднелись грязные-же глыбы слепых домишек. Деревня, короче говоря.
После работы, здесь на остановке он купил несколько бутылок пива три? четыре? больше? Не суть. Трамвая долго не было. Очень долго. А потом он задремал. И наверняка за это время прошёл весь лимит общественного транспорта.
Ник порылся в кармане куртки, достал пачку сигарет, закурил, голова кружилась. И было в ней пусто. Куда он пошёл? Здесь не было людей, только заборы, за которыми топорщились тощие деревца.
Улочка изгибалась, заборы тянулись бесконечной, серой лентой. Потом разошлись в стороны, кончились. Впереди и по сторонам раскинулась открытая, поросшая волнистой травой равнина. Далеко у серого горизонта горбились низкие холмы. Солнца не было. Зато сквозь траву пролегала узкая тропинка, и Ник пошёл по ней. Он не собирался идти далеко, ему было интересно, чем это закончится, но когда обернулся полоса города уже еле просматривалась. Он стоял в центре круга, и холмы по горизонту переходили в рваную размытую панораму города.
Идти обратно? ему было жаль прерывать интересное действо, но он снова медленно обвёл взглядом округу ничего интересного не просматривалось В нерешительности он сделал несколько шагов дальше и застыл.
Не видная за травой, путь пересекала широкая лощина с обрывистыми склонами. И до дна её было очень далеко. По высоте-глубине? примерно с 12-этажный дом. Метров 40. Может быть больше не с чем было сравнить. Гранд-каньон какой-то. И к чему эта коллизия?
Там, далеко внизу что-то двигалось. Наклоняться, чтобы разглядеть, было страшно, и ухватиться не за что. Но это «что-то» явно карабкалось вверх по склону, всё увеличиваясь в размерах.