Хорошо, что на нас были старые брюки. На них тоже стали появляться дыры.
Мы заворожённо смотрели на это чудо, как наша одежда сама собой разлезалась на клочки.
Смотри, Вовка. У меня от чулок почти ничего не осталось, удивлённо смотрел я на свою одежду.
И у меня тоже, так же удивлённо лепетал Вовка.
Давай, бежим быстрее по домам. Надо сразу умыться и переодеться. А эту старую одежду надо побыстрее выкинуть на помойку. Только ничего никому не говори. А то нам точно влетит. Это должно остаться нашей самой страшной тайной, скомандовал я, и мы со всей нашей прытью понеслись по домам.
Дома ещё никого не было. Я скинул всю одежду и залез в ванну. Горячей воды не было. Для этого надо было бы растопить колонку. Но уже был пятый час, и мама должна была скоро вернуться с работы. На растопку колонки времени не было. И я, повизгивая от холода воды, старался промыть те места, которые до сих пор чесались.
После мытья на ногах и на руках остались только небольшие покраснения. Но это было уже не страшно. Я собрал повреждённую одежду в мусорное ведро и вынес его на помойку. Потом разложил учебники и стал ждать маму.
Она вскоре пришла, но, увидев меня за раскрытыми книжками и тетрадками, только похвалила меня:
Умница. Занимайся, занимайся, а когда она увидела, что и мусор вынесен, то вообще растрогалась, подошла ко мне и погладила по голове:
Ты вообще сегодня молодец. Я пойду в детский сад за Андрюшкой, а ты продолжай заниматься. Когда я приду, то мы вместе всё и проверим.
Когда она ушла, то я вздохнул с облегчением: «Фу! Ничего не заметила! Пронесло. Как там дела у Черёмы? Не попался ли он?» всё донимала меня мысль.
По телефону я набрал Вовкин номер. Трубку поднял Юрка.
Позови Вовку, попросил я его. Тот, как всегда, недовольным голосом позвал Вовку.
Ну как у тебя? шёпотом спросил я у него.
Да всё хорошо. Мусор вынес. Меня даже за это похвалили, так же шёпотом отвечал мне мой подельник.
Ладно. Если не заметили, то всё хорошо. Давай. До завтра, и повесил трубку.
Папа всегда приходил поздно вечером. У него всегда было очень много работы. Мама его кормила, а потом он звал нас и рассказывал нам нескончаемую сказку о солдате Иване Ивановиче и его приключениях.
Эти сказки были очень интересными, и на прошедших каникулах я даже записал в тетрадку часть этих сказок. Получилась почти целая тетрадь. Я бы и больше записал, но меня отправили в пионерский лагерь, а потом мы всей семьёй поехали в Сочи. Тетрадка была куда-то закинута, и я о ней забыл. А сейчас папа продолжал эти нескончаемые сказки. Мы с братом заворожённо их слушали и всегда с неохотой воспринимали папины слова:
Ну, а что было дальше, вы узнаете завтра.
И сегодня сказка закончилась теми же словами. Пришлось опять идти мыться перед сном. Мама увидела розовые пятна на моих руках и ногах и всполошилась.
Опять, что ли, у Алёши началась аллергия, говорила она папе на кухне. На что тот ей ответил:
Посмотрим завтра. Если пятна не пройдут, то отвезу его с утра к Собанову.
Сердце моё так и обмерло. Точно: лупить будут.
Я долго ворочался с боку на бок, представляя завтрашнее разоблачение.
Но утром у меня никаких пятен не было. Мама была просто счастлива. Она только меня допытывала о том, что я ел вчера. Ну, тут моя фантазия ограничений не имела. Я знал, что мне есть нельзя:
Цахтон с чёрным хлебом и солёные огурцы, а потом шоколадку, не сморгнув, соврал я.
Да что же это такое! Я же тебе тысячу раз говорила, что это тебе нельзя, возмущению мамы не было предела. Хочешь опять в больницу? Теперь ты уже не у Собанова будешь лежать неделю, а в городе целый месяц! И мы к тебе не сможем приезжать. Целый месяц ты там будешь один, пугала она меня.
Нет. Туда мне точно не хотелось. И я, заканючив, пустил слезу. На маму слёзы подействовали моментально. Она немного успокоилась и назидательно внушала мне:
Пообещай мне, что ты это больше кушать не будешь. Только хорошо пообещай. Чтобы я могла тебе верить.
Пришлось обещать всё то, что требовала мама. И это возымело результат.
А если ты будешь выполнять свои обещания, то мы с папой, когда будем в городе, купим тебе новый альбом для марок и самые новые серии марок.
Ну, за это я вообще был готов на всё. И тогда уже я от всей души клялся, что ни за что на свете не нарушу маминых запретов.
Но пора было идти в школу. Уже стоя в дверях, я услышал, как мама говорила папе:
Видишь, ребёнок не может самостоятельно правильно питаться. Нам нужна домработница. Она будет за ним следить. И тогда мы забудем о лекарствах и больницах.
Что ответил папа, я уже не услышал, потому что ринулся вниз по лестнице и мчался к Черёминому дому.
Вон и он. Черёма уже шёл впереди меня. Я догнал его. Запыхавшись, я выпалил:
Ну, что? Обнаружили?
Черёма сверкнул глазами.
Не-а! Я всё убрал и выкинул, как и договаривались, тарахтел он. И тут же снизил голос и, оглядываясь по сторонам, прошептал: А здорово эта штука шипела и пенилась! Что же это такое было?
А! Не знаю, отмахнулся я. Наверное, какая-то химия. Забудь. И никому не говори. А то точно нам головы открутят.
И мы продолжали наш путь в школу через мост над бушующим Ардоном вдоль стройки и нашего бывшего детского садика.