Михаил Буканов - Мне не пройти из Лисса в Зурбаган. Поэзия стр 7.

Я донжон от Дон Жуана отличу с трудом,
Не для всякого кармана книги толстый том!
Но, узнал я просто сказку, всеблагую весть,
Мол, снимай невежи маску, интернет-то есть!
Не учился ты ни грамма, время было жаль,
Для невчёных есть программа, прочь гони печаль.
Просто гугли, бей по клаве, интернет силён,
Он всегда в всемирной славе и во всё включён!
И запомни, не один ты с Яндексом вась-вась,
Так не вешай нос на квинты, жизнь ведь удалась!

Я донжон от Дон Жуана отличу с трудом,
Не для всякого кармана книги толстый том!
Но, узнал я просто сказку, всеблагую весть,
Мол, снимай невежи маску, интернет-то есть!
Не учился ты ни грамма, время было жаль,
Для невчёных есть программа, прочь гони печаль.
Просто гугли, бей по клаве, интернет силён,
Он всегда в всемирной славе и во всё включён!
И запомни, не один ты с Яндексом вась-вась,
Так не вешай нос на квинты, жизнь ведь удалась!

Чавелы и ромале собрались на Совет,
Поскольку покусились на их авторитет.
Так кто они по-жизни, ромале, иль чавелы,
Один, иль два народа? Догадки были смелы!
Не зря они в развале имели толковину,
Сошлись на том что можно любую половину!
Их Главный, Широ-Баро, что масть держал в округе,
Спокойно обратился: Товарищи и други!
Пускай нас величают народы хоть горшками,
Да в печку то не ставят, не кличут дураками.
Желаешь быть ромале, так что ж, понты какие?
Чавелой обозвался, бывают и такие!
В натуре мы цыгане, одной кибитки дети,
Так что ж, теперь нам драться? Да ни за что на свете!
Танцуем и гадаем, торгуем и воруем.
Но, вот друг друга резать? Да за каким нам ***м?
А мы, России дети, с колами друг на друга,
Чего мы делим, братья, с какого перепуга!

Поросёнок поросихе говорит в небрежном хихе,
Мол, его не удивить, а на баб болтом забить!
Вот давайте, удивляйте, только платье не снимайте.
Всё я видел, всё познал, все каноны проканал!
Удивилась поросиха, и в ответ сказала тихо:
Ну, братишка, ты нахал, на природу начихал!
Если топну я ногою, позову своих солдат,
В эту комнату с толпою мёртвый вломится Саддат!
Все сатрапы, мусульмане, и к свинине как к врагу,
В роковом судьбы тумане запоёшь кукареку!
Быстро станешь, гад, кастратом, тем что боровом зовут,
Станут временем проклятым эти несколько минут!
Так что быстро извиняйся, ходом в вану и в постель!
Да! И по дороге кайся, что затеял канитель!

Почтеннейший, полупочтенный! Какие дивные слова.
В них скрытый смысл неизреченный, от них кружится голова!
Сказал, и вроде сам ты барин, вокруг обслуга, всё твоё!
Так на коне баскак-татарин взирал на русское смитьё.
Ты  грязь и старость, червь в пробирке, а я, по-жизни, Дон Жуан!
Затычка я для всякой дырки, любой по силам мне роман.
Сокройтесь с глаз моих, уйдите, вы, сонмы мерзких стариков,
И даже рядом не ходите, я вижу в вас своих врагов!
Совсем заели наше время и жизни наши заодно,
Я на коне и ногу в стремя, лечу вперёд, а там гавно!
Ну, почему вы не подохли на поле боя, иль поздней,
И от репрессий не усохли, не стали жертвой грозных дней?
Вознесена я как икона, за мной друзья, деньга, семья.
Вам не столкнуть меня со склона, Божена Курицына я!

Я шёл по улице московской, одетый просто, но со вкусом,
Как где-то даже Маяковский, и с эпатажом и не трусом!
Народ толпился в восхищеньи, з-авидуя моим размерам,
А я в культурном просвещеньи слал кукиши милицьонерам!
Ах, извините, полицаям, совсем забыл я в перформансах,
Законов сущность отрицая, ментовский век теперь в романсах!
Их нет, они ушли куда-то, А вместо них ОМОНа палки,
Ваще, здоровые ребята, угробят, не ходи к гадалке!
Но, я то спрятан в аватаре, кому же в кайф лупить по члену?
Я даже в мировом пожаре судьбы не вижу перемену!
Ура! Карабкаюсь на сцену, сейчас гандон толкнёт речугу,
Даёшь свободу слова члену, кончаю, может с перепугу!

Я тебя не любил, а тянуло к тебе,
На любовь я забил в этой вечной борьбе.
Ты туда, я сюда, я на двор, ты домой,
Жизнь людей лабуда, хоть в запой, хоть запой!
Нету общих дорог, колеи замело,
Ничего я не смог, и тебе не свезло.
Жизнь прошла стороной, нет тебя, нет меня,
Но, ты ночью со мной в старых бликах огня.
Может до си жива, ну, а может и нет,
Смерть качает права, гасит давнего свет.
Разошлись стороной, разбежались пути,
Ты во снах мне родной, умоляю, свети!

Несерьёзный человек доживает долгий век.
В браке был он с восемью, и легко ломал семью!
От него детей не счесть, помогал имея честь,
Но, к себе не допускал, и детишек не ласкал!
Не бранил соседей чел, пред начальством был не смел,
На рожон? Не для него! Как бы не было чего!
Всем всегда он уступал, никогда не наступал,
Плюнут в душу, и пускай, хрен в горчицу не макай!
Помер этот экземпляр, а в Аду душа товар!
До сих пор он не поймёт, как сработал банкомёт.
С ярким факелом в заду лижет мэн сковороду,
Но, не ропщет, не бухтит, ждёт, покорность победит!

Несерьёзный человек доживает долгий век.
В браке был он с восемью, и легко ломал семью!
От него детей не счесть, помогал имея честь,
Но, к себе не допускал, и детишек не ласкал!
Не бранил соседей чел, пред начальством был не смел,
На рожон? Не для него! Как бы не было чего!
Всем всегда он уступал, никогда не наступал,
Плюнут в душу, и пускай, хрен в горчицу не макай!
Помер этот экземпляр, а в Аду душа товар!
До сих пор он не поймёт, как сработал банкомёт.
С ярким факелом в заду лижет мэн сковороду,
Но, не ропщет, не бухтит, ждёт, покорность победит!