Кошатину? поморщился Глеб.
Ну это вряд ли, улыбнулся Профессор. Жаль, что жить с отцом в тридцать считается странным: по вечерам я хотя бы пиццу заказываю, ты бы не голодал. Хотя, обычно в свой день рожденья даже не совсем вменяемые писатели-холостяки готовят угощение.
Помолчав немного, Профессор добавил:
Во времена, когда мы ели одну картошку, ты и то был килограммов на десять больше.
Когда это мы ели одну картошку? Глеб удивленно приподнял одну бровь.
Профессор махнул рукой, захлопнув дверцу холодильника. Глеб выпил до дна, отставил стакан и подошел к окну. Он ожидал увидеть сквозь темноту нечеткие очертания верхушек деревьев, которые слегка покачивает ветер, но, вместо этого, с удивлением обнаружил, что все замерло, как будто и деревья, и воздух ждали чего-то.
Мою жизнь словно кто-то когда-то поставил на паузу, сказал Глеб, глядя в свои глаза, отраженные в вечернем оконном стекле. И все, что происходит не имеет смысла: я то ли в замкнутом круге, то ли в бесконечности. А ты призрак из прошлого, говорящий со мной, чтобы я не сошел с ума.
Призраки не пьют виски, ответил Профессор, сделав глоток. И не ворчат. По этой причине можешь не сомневаться, что я жив-здоров, только голоден. Давай хоть еду закажем.
Он снова сделал глоток.
Знаешь, в конце концов, бесконечность не так уж плохо, рассуждал Профессор. В бесконечности происходят интересные вещи: время обретает другое значение, параллельные пересекаются. Привычные законы физики не действуют!
Глеб обернулся, и Профессор заметил, что темнота осеннего вечера сконцентрировалась в его глазах.
Неужели это будет длиться вечно? спросил Глеб.
Профессор покачал головой, отодвигая белый стул, приглашая сына снова сесть.
У меня новый тост, сказал он. Если кто-то поставил твою жизнь на паузу, желаю, чтобы нашелся кто-нибудь, кто нажмет на Play.
Глеб улыбнулся, возвращаясь за стол.
Знать бы, где эта кнопка, ответил он, поднимая стакан.
И кнопка пусть найдется, улыбнулся Профессор.
И никаких черных кошек! добавил Глеб.
Профессор одобрительно кивнул. Они поднесли стаканы к губам, сделали глоток, и в этот момент в дверь позвонили.
Кто-то нажал на кнопку.
Мужчины замерли на мгновение, и, вдруг, Глеб схватился за голову.
Это Анжелика! сказал он, понимая, что совершенно забыл об их договоренности.
Значит, Анжелика? улыбнулся Профессор. Которая недавно переехала сюда с отцом? Поклонница, вычислившая твой адрес?
Не беспокойся, папа, покачал головой Глеб. Ей шестнадцать! Думаю, мне ничего не угрожает. Нужно было хотя бы ей пирожные купить
Да она почти в дочери тебе годится, проворчал Профессор, разливая виски.
Купила мою новую книгу, сказал Глеб, направляясь к двери. У нее есть они все. Договорились, что зайдет сегодня поздравить, приготовила какой-то сюрприз.
И книжки его нравятся детям, пробормотал Профессор, поднося стакан к губам.
Глеб направился к двери, ощущая, как ход времени постепенно стал замедляться. Он принял это за терапевтический эффект виски, не зная, что так всегда происходит перед открытием портала в прошлое, который иногда маскируется под обычную входную дверь. Она открывается стандартным ключом, делающим привычных два оборота против часовой стрелки, когда владелец ключа и не подозревает, что само время в этот момент начинает течь по-другому.
Дверь впустила в прихожую легкий запах табака, смешанный с осенними листьями, а где-то рядом рассыпали ваниль и черный перец.
Глеб сделал вдох, и на мгновение все замерло на изнанке вселенной, где он внезапно оказался. Там, на другой стороне, осталась бесконечность, наполненная тяжелым туманом, в которой можно было только закрыть глаза и не дышать в ожидании. Никто не обещал, что когда-нибудь все изменится, и некому было задать вопрос: «Сколько еще осталось?» И за секунду до того, как он поверил окончательно в эту безысходность, кто-то невидимый почти наверняка несуществующий нажал на кнопку. Хотя лицо гостьи было скрыто вуалью, сотканной из самых плотных остатков тумана, без сомнения, это была она. Аромат из прошлого, когда-то смешанный с ночной прохладой, вдруг обнял его за плечи, как самый теплый плед. И, сделав вдох, он, наконец, услышал:
Пожалуйста, больше не исчезай.
Как игла касается пластинки, ее голос коснулся его сердца, и снова зазвучала эта музыка. Теперь, надежно спрятанную в тайном хранилище сознания, больше никто не сможет удалить эту запись.
Она существует.
Она настоящая.
Тумана нет. Больше нет.
Сквозь шум дождя пробивался сигнал: «47.227597, 39.733923 пункт назначения. 47.2213841, 39.7273881 текущее местоположение. Ошибка. Заблокировать. Переход в ждущий режим.»
Прежде, чем открыть глаза, Алекс дотянулся до очков на тумбочке и надел их. «Treelogic TL-501 4Gb текущее местоположение 47.2213841, 39.7273881, E110 1998 в ждущем режиме».
Именно в этот момент он впервые услышал бы ее голос, если бы тогда мог распознавать человеческие мысли так же четко, как радиосигналы приборов. «Только не это, только не это!» повторяла она, безуспешно пытаясь отстегнуть ремень и открыть дверь или окно. Словно во сне, закричать не получалось, машина не выпускала ее, продолжая тонуть в самом центре заколдованной черной воронки, образованной все усиливающимся ливнем.