В Новороссийске же, перед войной, изучая законы аэродинамики, расширяя лабораторную работу, ребята заставляли свои самолетики летать и приземляться. И не просто летать в августе 1940 года на состязаниях в городе Константиновке были установлены первые всесоюзные рекорды «по классу летающих ракетных авиамоделей». До них такого класса летающих аппаратов просто не было. Первые в СССР спортсмены-ракетчики! Это была сенсация.
Новороссийскую ракетную лабораторию узнали в Москве. Бывший тогда начальником Центральной авиамодельной лаборатории ОСОАВИАХИМ Степан Пантюхин вспоминает об этих победах, как о потрясении, даже спустя десятилетия.
Тогда на состязаниях, Глебом Терещенко была показана авторская 2-килевая скоростная ракетная фюзеляжная модель, которая в полете превысила скорость в 40 метров/сек. и улетела за пределы наблюдения.
Новороссийскую ракетную лабораторию узнали в Москве. Бывший тогда начальником Центральной авиамодельной лаборатории ОСОАВИАХИМ Степан Пантюхин вспоминает об этих победах, как о потрясении, даже спустя десятилетия.
Тогда на состязаниях, Глебом Терещенко была показана авторская 2-килевая скоростная ракетная фюзеляжная модель, которая в полете превысила скорость в 40 метров/сек. и улетела за пределы наблюдения.
А другим членом новороссийской группы, Владимиром Ногайцевым, была представлена ракетная балочная модель, которая установила рекорд продолжительности полета в 1 минуту 32 секунды.
Оргкомитет соревнований рекомендовал Новороссийской лаборатории подготовить для издания Сборник статей по авторским решениям конструктивных вопросов, но запланированный на 1941 год выход сборника не состоялся. К счастью, остался макет сборника, заботливо сохраненный в семье Глеба Терещенко.
Члены президиума Российской академии космонавтики в 1994 году рассмотрел данный сборник и вновь рекомендовал издать его, как «не утративший своей научной ценности» через 50 лет после написания.
Глеб Антонович Терещенко был безусловным лидером группы. 18-летний, он мог дать исчерпывающий ответ на любой вопрос своих сверстников о самолетах, имел дар четко организовывать коллективную работу в исследованиях. Каждый имел свой участок деятельности.
Владимир Ногайцев вел балочные модели и занимался двигателями. Мария Рассадникова занималась вопросами легкости веса моделей. Константин Михайлов, уже став студентом МАИ Московского авиационного института, куда был принят без экзаменов, не оставил связи с ребятами, продолжал экспериментировать с материалами, передавал соратникам в Новороссийск новости самолетостроения. Павел Филеши предложил новые пороховые смеси для двигателя, двигатель тогда назывался «ускорителем». Фрида Громова первой предложила стыковку модели с ракетой, по существу создала ракетный двигатель для авиамодели. Вместе с тем, ребята привыкли помогать друг другу, всё делалось сообща и собственными руками. Чем не образ конструкторского бюро, и какого конструкторского бюро?!
И.П.Катенёв, историк авиации, проведший техническую экспертизу сборника юных новороссийцев, 40 лет отдавший исследованиям истории самолетостроения 3040-х годов ХХ века, заключает: «Парень мыслил на уровне лучших КБ Второй мировой».
В 1939 году дворец пионеров выделил дополнительные помещения, руководитель дворца Ольга Шандарова понимала значение такой работы. Расширена была лаборатория, увеличена материальная база для моделистов, массовое изобретательство становится нормой жизни, дальше- больше.
Здание Дворца пионеров
Ребятам захотелось настоящий самолет, и начали строить самолет.
Воспоминания Григория Ованесова:
«В сарае отца Глеба Терещенко, у его дома, стали строить двухместный самолет типа Блоха. Дневали и ночевали на строительной площадке и построили. Одна беда на двигатель денег не оказалось, так и простоял самолет до самой войны без испытаний».
А потом началась война, Глеб ушел на фронт, город оккупировали фашисты. В 1943 году в сарай с самолетом попал снаряд «Катюши» (у судьбы своя логика, своя ирония) от самолета остались воспоминания сверстников. И разорванная в форме «ромашки» оболочка снаряда
Кстати, о воспоминаниях. Макет сборника «Ракетные авиамодели» 1940 года, а также письма Марии Рассадниковой из Таганрога, уже учащейся авиационного техникума, рассказы свидетелей, записки оставшихся в живых участников событий, технические экспертизы академиков вошли сразу в экспозицию двух музеев Музея летчика-испытателя Бахчиванджи в Екатеринбурге и в экспозицию Центра «ГИРД ХХ1 век» (Центр Королева-Цандера) в Москве.
Но 1941 год. Война, словно черная дыра, утянула лучших детей России. Они не могли иначе записались на фронт и вскоре ушли добровольцами, один за другим с разницей в несколько дней. Мечты об учебе в МАИ, космосе и ракетоплане были отложены. Как оказалось, навсегда.
Константин Михайлов погиб в ополчении при обороне Москвы. Фрида Громова при бомбардировке переправы возле Усть-Лабинска, догоняла эвакуируемый аэроморклуб. Глеб Терещенко при освобождении Кубани в 1943 году. Неизвестны судьбы Марии Рассадниковой и Владимира Ногайцева. Исчезли во времени следы Алексея Банатурского и других.