Ирина Светличная - Мосты. От тебя до меня века и дороги

Мосты  путь друг к другу, пролегающий через сложные извилистые дороги. Порой, сама любовь идёт по краю, над бездной. Не бывает лёгких путей к счастью, не получается без падений, сомнений, боли, слёз и бессонных ночей. Как бы не разорвать эти нити между душами? Как пройти этот сложный путь? Есть ответы  они заключены в трагических строках с одной стороны, но с другой, они оборачивается  надеждой и прощением. Ибо, кто горд в любви, тот не любил. Где есть место любви, там будет всегда война за любимых и эту войну придумали не Они. Война не между любящими душами, а война против них, потому любовь творит свет и правду. Любовь создаёт святые миры.

От меня до тебя века и дороги,
Нас с тобой сглазили чужие «Боги»,
Нас приворожили злые люди
Нас путями разлучили ведьмы и их слуги 

Чтобы не страдать всю вечность,
Ты отдал меня на время в бесконечность
В бесконечность мук  чужих свадеб
Я теперь с собой готова не поладить

Что пошло не так, где мой Аватар?
Я сама была с тобой такою неземной,
Есть ли шанс нам восходить фонтаном?
Если ли шанс быть на века с тобой?

 Ты молчишь из вечности? 
 Я  от необъятной глубины:
корень дерева меня мудрее будет:
оно молчит, оно и никого не судит,
и скрывает тайны от луны.

Но от земли не скроешь ничего:
она ночью слышит твои стоны,
в миг, когда дрожат в руках иконы,
ты целуешь землю у коры.

Ночью, когда слышно твои стоны 
этот миг могильной тишины:
и поют в лесу, и шепчут полусонно,
и пощады души просят у сосны.

Речь нема твоя  моя же льется:
так многогласна, так многословна 
внимать тебе ее и пить меня
не хватит жизни, тем более минут и дня

Мой мир переливается мирами всех миров,
какие только есть.
Они не будут познаны тысячелетиями и веками,
которые всегда проложены должны быть между
Нами

Я знаю тоньше, намного больше,
чем думаешь и как мне речь твоя близка:
твое молчание во мне
открыло целый многословный космос 
услышала  тебя

Спокойно спи,
с тобой такое больше
не случится,
в твоей судьбе трагедии закончены
и порваны страницы ненужных грустных сцен,
которые должны присниться
И это будет, словно, странный сон,
как перевернутое небо,
которое дрожит над покаянною землей
и ждет в затворах космических широт,
что будет день,
когда все в этом мире наудачу,
вдруг перевернется и совпадет

Я совершенно без доспехов
сражаюсь в поле расцветающей полыни,
я знаю, что меня не позабыли,
поэтому вступаю в бой:
пусть я без масок и без грима
и на «неравных» бьюсь в том поле,
зато, по  честному играю
и знаю, что не предаю. «Зачем
чужие войны в поле истощенном,
помчались вслед, идя на нож и на иглу?» 
Я вражескую силу вкривь согнула
и против моей силы  никому,
лишь потому, что я воскресла
из-за прощения. Ему.

Боль замирает в замкнутом пространстве:
стихи читает и молчит ночами,
я так насытилась больными мелочами:
я просто стала с ней дружить с «завидным» постоянством.
Меня рисуют небо и восходы,
в невыносимых муках нас рифмует солнце
и спросит небо, подзабыв: «Да кто ты?», 
я отзовусь немного погодя, спросив его:
«За что в пространство космоса
ты не пускало так давно?!»

Лето грело ноги и цвели цветы,
Ветер дул, теплом согрел, даруя силы.
Мы стояли, замерзая сильно,

Я не понимала ничего:
Мысли словно кончились,
Меня волной другой куда-то уносило

 Стой, я замерзаю:
Объясни порядок жизненных основ 
У меня сплелось все воедино

Ты танцуешь, словно заводной,
Зная, что некстати танец твой
Лето. И июль, сгорал под солнцем сливой.

Позже ты летишь 
Я думаю, что еле как идешь,
Дай мне снова пару капель мыслей,

Два часа: и Ты
в полете на восток,
Еще два  и все как я просила!

День исчерпан бытовой проблемой
На расчете лишь любовь и верность.
Мне толкуют, что таких так мало:
И земля меня уже теплом согрела

И в дрожащих в резонансе стеклах
Не увидеть мне похожих лиц и судеб,
Но, какой-то снова стук: вдруг спросят:
«Это я! Ты ждешь? Ты любишь?».

Проникает  упрямое, странное
в твою голову, в душу и разум:
новыми мыслями, словами, дорогами 
запредельное  отнюдь, не убогое

И заставь эти мысли закончиться:
нет, я жду от тебя  Имя, Отчество,
чтобы быть беспорядочно искренней
и дать жизнь умирающим истинам.

Уже не больно, когда в пятисотый раз
натянута струна на той скрипучей иве,
и умолкает сердце  так ветер усмиряет дух 
и умирает в сотый, на памяти отныне.

Да сколько раз ее возможно, погладить по кудрям
которые так наливается с июля
и пахнут сладко, словно жизнь вся впереди,
но, как сказать ей о любви, когда она без умолку
о зимнем времени тоскует, чтобы больше не цвести?