Вот розовой мглой охватило воду, вспыхнула она на мгновение в ответ небу ярким заревом и задымилась вечерним туманом.
Огоньки загораются на берегу нашем и китайском.
Село Покровское на небольшом от берега возвышении все, как на ладони: две церкви, несколько зажиточных домов, но большинство бедных.
Вот казаки, прямо сказать, грабят, а нищими живут: все кабак
Это говорит пришедший к нашему капитану в гости капитан большого парохода, на который мы возлагали было наши надежды. Мелкая фигурка, блондин, лет тридцати пяти. Полный контраст с нашим. Наш капитан старый морской волк, громадный, с кожей темной и блестящей, как у моржа, шестидесяти двух лет, молчаливый и несообщительный. Новый же капитан охотник поговорить, и в полчаса он рассказал много интересного. Он сам казак, но признает, что ленивее казака ничего нет на свете.
С постройки Забайкальской и Уссурийской дорог, когда появились в качестве рабочих китайцы, казаки возненавидели китайцев. В борьбе с ними все меры дозволительны. Их убивают, обкрадывают.
Вы слыхали, вероятно, что вот китайцы детей в котлах варят. Выдумка голая: знает, что врет, и врет, врет и верит уже сам: сам себя разжигает Вчера пришел я с пароходом сюда; атаман на пароход: так и так, на каком основании китайцев-пассажиров на пароходе везете, паспорты у них неисправные. «А я откуда знаю? Я не полиция Пассажир сел, деньги отдал, больше до меня не касается». А вся штука в том, что эти пассажиры взялись по три копейки с пуда выгружать наш груз. Так вот откажи им, а казакам по пятаку отдай. А дай по пятаку, по гривеннику запросят, сами себя не помнят. Составил протокол, к мировому тянет меня. Ну, однако, мировой не то, что было: можно сказать, с ними пришел и закон, наконец, старое пора и забыть.
Хорошее было старое?
Денной грабеж был. У какого-нибудь полицейского чина в полной власти Как вот у китайцев, такая же организация
А китайцы ваши действительно были без паспортов?
А без паспортов, шельмецы Есть у них что-то по-ихнему написанное, а что такое, кто разберет? Настоящих паспортов ни у одного нет, у всех, кто здесь работает идут и идут и нельзя их не брать в работу: кто ж работать будет? Из-за чего же? Мы все из Маньчжурии покупаем: и хлеб, и мясо, и водку, а без них мы досиделись бы до двадцати рублей за пуд говядины, как было во время Желтугинской республики
На берегу в раздумье, слегка покачиваясь, стоит рабочий в блузе, высоких сапогах и слушает, что говорит капитан.
Лицо его слегка вспухло, он светлый блондин, маленькие умные глаза его впились в говорящего.
На последние слова капитана он раздраженно говорит:
Не придется
Что не придется?
Не придется, и господин прокурор господ китайцев, прохвостов и жуликов, вон выселит всех до последнего на ту сторону (он показывает на китайскую границу) чтобы и казаки могли есть хлеб, который им посылается судьбой. И не для того посылается, чтобы его китайским тварям отдавать. Так-с На копейку бы просил казак всего больше, и того нельзя уважить
Вот и слушайте его А скажите им, что в России за пятачок семьдесят верст везут, да нагрузят и выгрузят
Россия нам не указ.
Не указ? А в Америке копейку за это самое платят.
И Америка не указ, а что вот господа пароходчики недостаточно гуманны к рабочему русскому человеку и в свое время поплатятся за это, так это тоже верно-с.
Ты рабочий? Пропойца чиновник
Вот
Пропойца проговорил это с горечью, протянул руку и вскрикнул патетически:
О незабвенный Некрасов Помните-с? Кому вольготно, весело живется на Руси? Купчине толстопузому
С трагическим жестом и энергично покачивая головой, он отошел к небольшой группе казаков.
Вот и разговаривайте с ними, с не меньшей горечью сказал мой собеседник, китаец в день зарабатывает до десяти рублей на выгрузке, русскому мало: дай двадцать, а за тысячу верст провоза мы берем всего двадцать копеек. Из них за нагрузку отдай пятак, да пятачок за выгрузку, что ж останется? И ведь так и будут сидеть, так и сидят, поджавши колени, вот как на Ну-с, мне пора
Вот и разговаривайте с ними, с не меньшей горечью сказал мой собеседник, китаец в день зарабатывает до десяти рублей на выгрузке, русскому мало: дай двадцать, а за тысячу верст провоза мы берем всего двадцать копеек. Из них за нагрузку отдай пятак, да пятачок за выгрузку, что ж останется? И ведь так и будут сидеть, так и сидят, поджавши колени, вот как на Ну-с, мне пора
Капитан ушел, а я остался. Темнеет. Синеватый прозрачный туман заволакивает горы, даль, село. Дымится река, все так же тяжело стонет пароход. Какая-то фигура подошла к берегу.
Господин
Я подхожу. Пропойца чиновник.
У вас выгрузки не будет?
Завтра
Вы нам?
Вам
Я интеллигентный человек: копейки денег нет.
Я бросаю монету, он ловко ловит и с ужимками быстро скрывается.
Пока стоял он, слушая разговор наш, прошло больше часа.
В это время шла выгрузка, и он мог бы заработать ровно в десять раз больше, чем то, что получил от меня.
Истинно образованного человека сейчас видно, раздается его поощрительный голос из темноты.
Мне стыдно и за себя и за него, и я быстро ухожу в каюту.
9 августа. Село Покровское