И когда ваш мужик в последний раз появлялся?
Да вот, в июне появлялся. Теперь только в ноябре придет.
А как он представился?
Как Мультяпов, ежу ясно!
А выглядит он как? не давала ему опомниться Глаша.
А вам зачем? прищурил глаз Прямоходов.
Нам очень надо, с нажимом сказал Петя.
За «очень надо» люди деньги плотют.
Глаша повернулась к Кайгородцеву и шепотом сказала:
Петь, заплати ему. И милиционеру заплати, а то он нас привлечет как осквернителей могилы. Припишут какое-нибудь трупоедство
Петя вздрогнул и торопливо добыл из кармана бумажник. С бумажником в руке он понравился парочке блюстителей кладбищенского порядка гораздо больше. Спрятав торжественно врученную бумажку в карман, милиционер отбросил кирпич в сторону и велел Прямоходову:
Убери тут все, а я, пожалуй, пойду. Дежурство у меня.
Голос его звучал нормально, и глаз в прожилках, похожих на реку Амазонку с притоками, он больше не щурил подозрительно.
Так все-таки как он выглядел? снова спросила Глаша, придвигаясь к Прямоходову.
Тот принялся живописать внешность родственника Мультяпова, но толком так ничего и не сказал. То он оказывался у него высоким, то средним, то «чуть выше меня». С волосами неопределенного цвета, с расплывчатыми чертами лица и «средним» голосом.
В подпитии я был, смущенно сообщил Прямоходов. Если честно, мне вообще показалось, что их двое.
Двое Мультяповых? опешила Глаша.
Да. И оба совершенно одинаковые! Может, близнецы?
А в первый раз он один приходил?
В первый раз один, важно кивнул рассказчик. А последний раз, думаю, все же вдвоем.
А деньги они тебе как платили? По очереди?
Прямоходов собрал глазки в кучку, немного подумал и заявил:
Прямоходов собрал глазки в кучку, немного подумал и заявил:
Одновременно. Оба полезли в правый карман, оба достали деньги, и оба подали.
«Господи милостливый, для чего ты придумал пьянство?» подумала Глаша и надвинулась на Прямоходова:
А фотография вот эта когда на могилке появилась?
Да она тут всегда была!
Именно эта?
Да я не присматривался. Хотя Вроде как Может, оно и так В апреле, когда я тряпочкой евонную морду протирал, он вроде как с усами был, покойник-то. Вы у него спросите, у покойника-то, он кивнул головой на Петю. Усы он не сбривал?
Кайгородцев побледнел и схватился за сердце.
Все, Петь, пойдем, взяла его за локоть Глаша. А то ты и впрямь тут коньки отбросишь.
Перед тем как покинуть юдоль скорби, Глаша написала на листочке свой домашний телефон и вручила его Прямоходову.
Если вспомните хоть что-нибудь, я уж не поскуплюсь.
Глашенька, что все это значит? испуганным голосом спрашивал Кайгородцев, подлаживаясь к ее мелким шажкам. Это какой-то заговор против меня? Может, колдовство? Вуду?! А? Ты что-нибудь знаешь про вуду?
Кайгородцева сотрясала крупная дрожь. Два года назад Глаша попала в самолет, у которого засбоил мотор, и он совершил аварийную посадку черт знает где. Перед посадкой самолет трясло точно так же, как сейчас ее начальника. Чтобы успокоить его, Глаша сказала:
Ты что, Петь, с ума сошел? Какое вуду? Вуду только на негров действует. Это их, негритянские, фишки.
А я слышал, что они везде, по всему миру Мастерят таких куколок из соломы или из воска, втыкают в них булавки
Тебя обманули, твердо заявила Глаша. Лучше скажи, когда Сусанна стала поить тебя горьким чаем. Когда это началось?
Ну Когда? Весной. Где-то в марте. Эх, Глаша, надо было мою фотографию с памятника соскоблить!
Не надо, сердито ответила та. Вдруг это заговор и мы спугнем преступников? Сначала следует выяснить, зачем все это было сделано.
Глаш, ты такая умная! восхитился Кайгородцев и добавил: У меня там машина, у главных ворот. Я тебя подброшу до метро. Ты не забыла, что тебе еще в типографию?
Едва очутившись за воротами кладбища, Кайгородцев перестал трястись, а когда сел за руль своего «Фиата», окончательно пришел в себя.
Жаль, что нельзя напиться в ботву, заявил он и добавил: Ты, Глаш, там, в типографии, проверь все как следует. Цветоделение чтоб на уровне. Ну, тебе не впервой!
«Не надо было его разубеждать насчет вуду», подумала Глаша, дрогнув тонкими ноздрями. Кайгородцев определенно нравился ей больше, когда боялся.
В типографии она быстренько закруглилась с делами, но вместо того, чтобы возвратиться на работу, отправилась на тот самый пляж, где познакомилась с Дукельским, корова его забодай. Время было как раз то самое, правда, день не выходной. С другой стороны, парни, которые ее интересовали, школьники или студенты. А у них сейчас каникулы.
Школьники или студенты возлежали на том же самом месте, на том же самом одеяле, которое Глаша очень хорошо запомнила. Одеяло было детское, синее с зайчиками, в прошлый раз оно навеяло на Глашу грусть. Пришли мысли о пролетающих годах, неудачных попытках выйти замуж, о детях, которые у нее могли бы быть. В общем, одеяло и было виновато в том, что она привязалась к Дукельскому. Он показался ей симпатичным, радикулитчик хренов.
Добрый день, молодые люди! сказала Глаша, остановившись над лежащими на одеяле. Она постаралась сказать это добрым голосом, но молодые люди все равно страшно напряглись.