Велена, кто это сотворил с тобой? Отвечай мне, Велена! Кто помял крылья твои, лебедушка моя белоснежная? Он обхватил ее крепче, стал прижимать и целовать. Кто тот злодей, что посмел обидеть мой свет? Назови мне имя, назови и я уничтожу его!
Велена слабо обнимала мужа за плечи, и не было в ее глазах ни слезинки. Она только смотрела в сторону и тяжело дышала, будто кто стоял у нее на груди.
Ответь же мне, нежная моя голубушка, не молчи, умоляю тебя!
И тогда посмотрела Велена снизу вверх в синие глаза князя Гнежко и тихо произнесла:
То был ты, светлый князь.
Гнежко не мог поверить своим ушам. Голос его задрожал:
За что ты так жестока ко мне, Веленушка? Неужто я словом или делом когда-то обидел тебя? Неужели заслуживаю я таких слов?
Ты приказал говорить мне правду. Я говорю то, что знаю, мой сокол. То был ты, кто пришел ко мне.
Сказала и опала в руках Гнежко подкосившимся в бурю деревцем. Князь подхватил ее и опустил в кровать, укутал, и как был босой, бросился за помощью.
Оба брата, Гнежко и Лучезар, сидели в саду за княжьим теремом. Светлую княгиню оставили на попечение доброй Андины и сенных девушек, чтобы выполняли те все наказы бабки-чаровницы*, старой Зайчихи, пришедшей из своей избушки в Угольном Конце Застеньграда. «Не те следы тебя волнуют, князь. Пусть волнуют те отметины, что на благости* остались, о них печалься». Гнежко и Лучезар долгое время молчали, не смея проронить ни слова. Каждый крепкую думу думал и не спешил начинать речи. Наконец, Лучезар проговорил:
Кто смеет оборачиваться человеком? У кого есть силы на такое зверство?
Гнежко хмуро покачал головой:
Не знаю я дивовищ, которые могли бы такое, Лучезар.
Ты подумай, Лучезар заломил шапку на затылок и подался вперед, поближе к брату. Не умеют ни чуды*, ни ламаны* оборачиваться человеком. А этот сумел не только всех обмануть, но и княгиню одурманить. Не простой это кокора, и не аркуда* из лесу вышел, и не чуд постарался.
Ни чудов, ни кокор, ни тем более аркуд я не встречал. Не в полмыкских землях. Даже если бы это был аркуда не способен он принимать облик другого человека.
О чем я и толкую, Лучезар понизил голос, будто желал сокрыть свою мысль от деревьев. Если это дивовище, то намного сильнее всех, что нам доводилось знать.
Но кто? Кто? Гнежко в бессилье взглянул на Лучезара. Сердце у того заныло пуще прежнего, до того несчастен был старший брат.
Кто бы то ни был, медленно проговорил Лучезар, есть у меня на него управа.
Я люблю тебя за твой пыл и отвагу, брат, но то моя забота, вздохнул обреченно Гнежко. Не дам я тебе рисковать собственной жизнью только потому, что не уследил я за своей княгиней.
Лучезар вспыхнул:
Я давно не малый ребенок, Гнежко. Я сам могу решать, когда мне рисковать головой, а когда нет. И ради брата и моего князя я готов хоть в Аркадак и обратно.
Гнежко с нежностью посмотрел на Лучезара. Тот не был давно несмышленым юнцом, но никак не отучить старшего следить и оберегать. Как наказала перед смертью мать, так Гнежко и держит слово: защищать и не давать в обиду. И только сейчас князь вдруг понял, что Лучезар уже вырос и возмужал: и не борода, не воинские подвиги, не жена тому доказательство, а крепкое слово. Теперь не один Гнежко в ответе за младшего брата, но и тот в ответе за счастье старшего, за счастье своего князя.
И что же это за управа?
А ты позабыл про мой меч? Он не только головы сечь способен, но и дивовищ усмирять.
Гнежко сдвинул брови и еле удержался, чтоб не цокнуть языком:
Лучезар, меч твой чудесен, но зря ты веришь в эти сказки. Дивовищи та же кровь и плоть. Любой меч отрубит дивовищу голову, но не каждый мечник это сдюжит.
А вот посмотришь, подмигнул Лучезар. Я с тобою отправлюсь сторожить княгиню этой ночью. Уж если наши мечи против дивовищ одно и то же, то два меча все равно лучше, чем один.
Гнежко нечего было на это сказать. Запретить Лучезару выполнять свой долг было бы блажью, а потому князь обреченно кивнул. И принялись они ждать заката солнца.
Велена только лишь устало посмотрела на мужа, когда он рассказал ей, что будет ждать за притворенной дверью: «Ничего не бойся! Клянусь тебе Еромой-матушкой*, ни одно дивовище не обидит тебя этой ночью».
Кмети стояли по всем переходам. Девиц и детей заперли в клетях. А князь и Лучезар затаились у самых дверей, за которыми Велена ждала ночного гостя. Уже взошла луна и осветила двор, собаки устали брехать и спали вповалку. Только где-то по поверхности воды в колодце плавал деревянный черпак.
Гнежко уже отчаялся. Неужели не явится злыдень на эту ночь? Неужели не поймать и не наказать его? Но вот Лучезар приложил палец к губам. Они прислушались. За дверью скрипнули половицы.
Постой, осадил рванувшегося было Гнежко Лучезар. Не торопись, иначе упустим
Как невыносимо долго тянулись мгновения! Гнежко держал руку на рукояти меча, ладонь вспотела, а Лучезар все еще придерживал брата за плечо Послышался глухой стук и вскрик Велены.
Не помня себя, Гнежко со всей силы толкнул плечом дверь. Лучезар выхватил меч. В полутьме комнаты, освещенной лунным светом, на мехах лежала бледная Велена, а над ней человек. И вот диво: похож был он на князя, что слеза на каплю дождя.