Так или иначе, приезжих в первую очередь водили к набережной в Старом Парке и в красках рассказывали, что почтенный Старплейс был таким великим колдуном, что любил рыбачить, а все центральные улицы названы в честь его двенадцати детей. Конечно, почти все гости городка интересовались волшебной Школой, что крайне раздражало пастора Мопса Пайса Мопса, потомка того самого преподобного; увы, церковь, великолепно сохранившийся образец средневековой готики, была далеко не так интересна, несмотря на разноцветные витражи и статуи святых. А прихожане раздавали туристам самодельные листовки и уговаривали посетить «настоящую достопримечательность», однако несознательные путешественники поворачивали в сторону бывшего поместья Прайсов.
Однако сегодня в «Пансион Старплейс», как теперь называлась Школа Чародейных Искусств, было всего два особых ученика; причём волшебству обучался только Пебблс у ветхого профессора, приглашённого со стороны по специальному предписанию Министерства Образования. Средства на это были собраны сердобольными жителями городка, помнившими, как брат и сестра лишились своих родителей примерно в тоже время, как был уволен предыдущий директор, мистер Валентайн. Он был последним из местных дипломированных волшебников и сам преподавал Чародейные Искусства, однако в ходе официальной проверки, нагрянувшей в том злополучном году аккурат накануне Рождества, выяснилось, что квалификация мистера Валентайна не соответствует новым нормам, установленным Министерством Образования, поэтому он должен быть немедленно уволен.
Более того, столичные чиновники велели немедленно очистить помещения от этих странных белых хлопьев: вдруг залетит кому-нибудь в нос и вызовет насморк? Тут один из проверяющих закашлялся и отошел поближе к окну. Или попадёт в горло и что тогда? Попытки объяснить, что это волшебный снег, фантомный, проще говоря, световая картинка в воздухе, и проникновенная речь о старинной традиции призывать Дух Рождества вызывали бурю праведного негодования и если бы хоть один из проверяющих был чародеем, то благородное поместье Прайсов сложилось бы, как карточный домик. Якобы, в Деле «так называемой «Школы Чародейных Искусств», которая переименована опять же согласно новым нормам Министерства Образования в «Пансион Старплейс», нет и никогда не было каких-либо бумаг, разрешающих каким-либо потусторонним существам присутствовать среди детей.
Новым директором стал некий Джон Джеролд, представительный мужчина в дорогом костюме; надо сказать, многие жители Старплейс знали эту фамилию: дед новоиспечённого руководителя учебного заведения был местным ювелиром. Однако сам мистер Джеролд родился, вырос и получил образование в столице, откуда и прибыл в составе этой самой проверки. Надо отдать ему должное он скромно держался в стороне, и когда самый важный, если судить по размерам живота, чиновник вручил ему «Пансион Старплейс», пожал руку несчастному мистеру Валентайну с выражением искреннего сожаления на чисто выбритом лице и пообещал позаботиться обо всём «надлежащим образом».
***
Похоже, Мэб задремала на ласковом весеннем солнышке; предыдущая ночь была беспокойной и душной по всем приметам с утра должна была разразиться гроза. Та самая весенняя гроза, после которой сирень распускала свои пушистые соцветия самых нежных оттенков, а на прудах начинали закатывать свои концерты лягушки. Старый Парк был как будто в снегу: гроза безжалостно разрывала на части благоухающие шапки огромных старых черёмух; Мэб жалела, что не знает ни одного заклинания, а ей так хотелось вернуть все эти нежные кипельно-белые лепестки на прежнее место. Она старалась не наступать на них, поэтому ходила медленно и пристально смотрела себе под ноги, из-за чего шныряющие по дорожкам на велосипедах мальчишки дразнили её искательницей зачарованных кладов.
Однако небо было безупречно голубым, а беспечные утята резвились среди кувшинок под строгим наблюдением своих важных матушек пройдёт совсем немного времени, и трогательный пух превратится в жёсткие блестящие перья. Так что же заставило девушку открыть глаза? Скорее всего, резкие крики чаек: они никак не могли поделить порядком размокшую корку. Очень уж она недолюбливала этих птиц, хотя никогда не могла понять, почему; вот утки совсем другое дело. А уж лебеди Лебедей Мэб видела всего лишь раз в жизни конечно, если не считать картинок в книжках в зоопарке, куда особо отличившихся по результатам очередных экзаменов учеников привезли на экскурсию. Часы, проведённые в стареньком автобусе с пыльными стёклами и потёртыми кожаными сидениями, стали для девочки настоящим мучением.
Читать она не могла, потому что её сильно укачивало, а подремать не получилось она сидела рядом с водителем. А он громко болтал с её розовощёкой соседкой, то и дело отпуская шутки сомнительного качества и взвизгивая от смеха, что совершенно не вязалось с его мускулистыми волосатыми руками, грубыми армейскими ботинками и шевелюрой, похожей на пук пшеничной соломы. Холли Хоппс не имела никакого отношения к «Пансион Старплейс», но вызвалась сопровождать «наших ангелочков» «я ведь ужасно люблю детей, так люблю, что так их бы всех и съела». Она работала в галантерейном магазинчике «Пинс энд Нидлс» располагавшемся, как шутили в городке, «на перекрёстке между двумя мирами» Ред Роуд вела к учебному заведению, а в конце Кристиан Лейн возвышалась церковь. Без участия говорливой продавщицы пуговиц и напёрстков не обходилось ни одно мало-мальски значимое событие в городке, будь то явление очередного заблудшего туриста или драка двух дворняг за мосол.