Сказки об Одуванчиках
Сегодня мне позвонила мама и сказала ровным тоном:
Дослушала твои сказки. Про одуванчики.
Мама имела в виду мою аудиокнигу, которую мы с Андреем Корольковым озвучили, так сказать, напополам четыре сказки он, четыре я.
Дослушала твои сказки. Про одуванчики.
Мама имела в виду мою аудиокнигу, которую мы с Андреем Корольковым озвучили, так сказать, напополам четыре сказки он, четыре я.
Я, конечно, напряглась. Потому что надо знать мою маму. В детстве меня хвалили, как у Жванецкого говорится: «последний раз в театре был никогда», так и меня никогда. Меня могли только критиковать. Потому что мама моя была свято уверена, что хвалить своего ребёнка нескромно и даже неприлично. И вообще похвалами только портить его можно. Ну, воспитали маму так. Наверное, и её не хвалили. И бабушку мою не хвалили. И прабабушку тоже Так уж принято было.
Обиды мои детские (надеюсь!) давно прошли. Но рефлекс остался. И я рефлекторно напряглась.
А, говорю тоже ровным тоном, хорошо
Мне понравилось.
Я, стараясь попасть мимо телефонного микрофона, выдыхаю.
А, снова произношу всё тем же тоном, хорошо
Я даже удивилась. Откуда в твоей голове столько фантазии, говорит моя мама.
Ну-у-у, тяну я, как-то берётся откуда-то.
И озвучено хорошо.
Андрей молодец! соглашаюсь я, думая, что уж моё исполнение маме не должно понравиться.
Нет, ты мне больше понравилась. Голос у тебя такой красивый
Это звукорежиссёр постарался.
Нет, отчего же. И у тебя голос хороший. И вообще
Маме тяжело, она собирается с духом. Я физически ощущаю эти её сборы. Мама напрягает все свои силы, как штангист, который собирается взять рекордный вес. Вес взят, потому что мама говорит:
Я горжусь тобой!
А вот на это у меня рефлекса нет. Сказать опять ровным тоном «а, хорошо» свинство же. А что ещё сказать, я не знаю. К моему счастью, маму прорывает, и она начинает щедро делиться впечатлениями
И я вот что думаю: наверное, это главный успех когда родители наконец-то могут сказать своему выросшему ребёнку: «Я горжусь тобой!» Это их общий успех. Ведь все мы родом из детства, как бы банально это ни звучало. И кто-то хорошо сказал, что любовь, полученная в детстве, позволяет нам пережить всю оставшуюся жизнь. И пусть родители, может, кого-то недохвалили. Главное чтобы долюбили.
Даже нет, просто: главное, что любят.
Потому что если у кого-то, к несчастью, родители уже ушли Туда, то и Оттуда они любят. Я уверена в этом.
Мама, я тоже люблю тебя! И хорошо, что ты здесь, рядом. Будь здорова, мамочка!
Мама может всё
Мама может всё.
Может делать с ребёнком английский, получая вместе с ним пятёрки. Хотя сама всегда имела в школьные годы стойкое отвращение и к англичанке, и к английскому языку. Вместе с этими их ужасными артиклями. Которые непонятно зачем нужны, и уж совсем непонятно, где их там ставить.
А ещё герундий этот! Который на русский особо и не переведёшь, потому как нет такой части речи в русском языке. Ну нет. Нет. Во всём великом и могучем нет.
А презент перфект уж вообще молчу. А овсянка с туманами (туманы тут просто так, до кучи, но тоже учебного рвения не добавляли). И все эти обстоятельства порождали то, что породили: четверку в аттестате (не портить же его такой хорошей девочке, будущей маме), а три в уме держали
Так вот же, пятёрки теперь. Несмотря на артикли и герундии. Несмотря на засады с has и have. И туманы заодно.
Мама может даже больше. Она может делать французский! Причём с тем же результатом. То есть на «пять».
Причём французский учил параллельный с ней класс. А она ни разу, ни в каком году, ни даже во Франции на распродажах.
Но с ребёнком своим делает французский на «пять».
Мама может склеить за ночь какой-нибудь театр, аквариум или химлабораторию.
И всё из бумаги. И за ночь. Если надо. Ребёнку её.
В школе его так учат, ребёнка. Сказали надо химлабораторию. Завтра. Срочно. Докажем, что золото из свинца не выплавить. А мама клеит.
А если вдруг скажут золото выплавить-таки? Из свинца. Или из ртути. Вполне может быть, что и выплавит. В той же свежесклеенной лаборатории. Если надо. Ребёнку её.
Я так долго вот к чему.
(Конечно, и личных моментов много, но и).
Еду я сегодня на машине. Мимо ледового дворца нового. На «Автозаводской» открылся. А там мама с сыном лет пяти-шести на остановке стоят. Около дворца. Автобус ждут. И по всему видно, что с тренировки едут. И явно не фигурное катание у них уж очень большая сумка рядом громоздится. Да и мама. Наклонилась. Руками за невидимую клюшку взялась. И манёвры какие-то сыну показывает. Клюшкой так шайбу гонит куда-то, гонит Невидимой клюшкой невидимую шайбу.
И так это у неё хорошо получается. У мамы. Которая может всё. Даже учить своего ребёнка играть в хоккей. Хоть сама никогда и ни разу.
Время по Гринвичу, московское время, моё время
Интересно у меня со временем складывается. «Со временем» я употребляю не как наречие, а как название субстанции текучей, загадочной, печальной. Так вот, не дружу я с ней с ним со временем, короче. И часы, окружающие меня, подтверждают это. Компьютер сейчас показывает мне 17:38, телефон 16:42, кухонные часы 15:11, а часы на СВЧ 15:37 И сколько сейчас времени точно? Не знаю. Да и