Лев Рогожников (в «Звезде» был с 1954 по 1956 гг.):
Когда я выступал за «Звезду», Паша играл еще за детскую команду. Он постоянно бросался мне в глаза на стадионе, будь то у нас была тренировка или игра. Заметил я его на футбольном поле, когда ему было 18 лет. Он был яркой фигурой в молодежной команде, и многие свидетели его игры утверждали, что из этого парня в футболе выйдет толк. Позже я с ним близко познакомился, и убедился в том, что дисциплина для него стоит на первом месте. И в последующие годы, когда он стал уже тренером, строго соблюдал режим. Мне не редко удавалось быть в его компании, и он никогда не позволял себе выпить более 100 граммов шампанского.
Евгений Никифоров (играл за «Звезду» с 1954 по 1962 гг.):
Вместе с Павлом я играл в «Звезде» два сезона: в 1961 и 1962 годах. В команду мастеров он влился с рядом молодых игроков: Ваней Трошиным, Халидом Шариповым, Толей Васильевым и другими. Павел сразу же пришелся по душе главному тренеру Александру Максимовичу Рогову, но никаких поблажек юному дарованию он не делал. А тот выделялся среди своих сверстников техникой, настырностью на поле.
Владимир Коротаев (в составе «Звезды» провел сезоны 1961 и 1962 гг.):
Этот парень сразу же влился в основной состав. По-спортивному злой, целеустремленный футболист с отменным дриблингом. В 1962 году игру в футбол он совмещал с учебой в пермском пединституте, но у него не было «хвостов», и он всегда везде поспевал. В компании же был рубаха-парень, веселый и общительный человек. Очень был азартным, любил фотографировать.
Жизнь не раз испытывала Павла Федоровича на прочность, на крепость духа. И не просто испытывала. Словно не приемля его гордыню, независимость в поступках и принятии решений, интриги и смелость в любой ситуации, что называется, резать правду-матку в глаза, жизнь несколько раз пыталась сломать Садырина. Удары она наносила чувствительные и болезненные, нередко ниже пояса. Но он не ломался. Быть может, гнулся, но вскоре выпрямлялся, собирая волю в кулак, и снова бросался в это адское пекло, именуемое работой главного тренера. И за это неистово, за безграничную преданность своему делу судьба, осыпавшая его тяжкими ударами, время от времени все же вознаграждала Садырина в 1984-м «золотом», а в 1991-м и вовсе «золотом в хрустале». До Садырина лишь четырем советским тренерам Борису Аркадьеву, Виктору Маслову, Никите Симоняну и Александру Севидову удавалось приводить к чемпионскому титулу два разных клуба. Павел Федорович стал пятым в этой когорте поистине великих тренеров.
Этот парень сразу же влился в основной состав. По-спортивному злой, целеустремленный футболист с отменным дриблингом. В 1962 году игру в футбол он совмещал с учебой в пермском пединституте, но у него не было «хвостов», и он всегда везде поспевал. В компании же был рубаха-парень, веселый и общительный человек. Очень был азартным, любил фотографировать.
Жизнь не раз испытывала Павла Федоровича на прочность, на крепость духа. И не просто испытывала. Словно не приемля его гордыню, независимость в поступках и принятии решений, интриги и смелость в любой ситуации, что называется, резать правду-матку в глаза, жизнь несколько раз пыталась сломать Садырина. Удары она наносила чувствительные и болезненные, нередко ниже пояса. Но он не ломался. Быть может, гнулся, но вскоре выпрямлялся, собирая волю в кулак, и снова бросался в это адское пекло, именуемое работой главного тренера. И за это неистово, за безграничную преданность своему делу судьба, осыпавшая его тяжкими ударами, время от времени все же вознаграждала Садырина в 1984-м «золотом», а в 1991-м и вовсе «золотом в хрустале». До Садырина лишь четырем советским тренерам Борису Аркадьеву, Виктору Маслову, Никите Симоняну и Александру Севидову удавалось приводить к чемпионскому титулу два разных клуба. Павел Федорович стал пятым в этой когорте поистине великих тренеров.
Работая с Садыриным, все убедились, что он не мягкий, а, наоборот, в меру жесткий, трудолюбивый и безмерно преданный футболу человек. Эти качества позволили Садырину вывести «Зенит» в чемпионы 84. Увы, тот фантастический успех вскружил головы многим игрокам. Прежде Садырину не нужно было дав задания для дополнительной индивидуальной работы кого-то проверять. Кочуя с золотыми медалями на груди из одного дома культуры в другой, где встречались с болельщиками, некоторые из них забыли о том, что на самом деле нужно заниматься. Празднование чемпионства затянулось. Павел Федорович порой не выдерживал равнодушия ряда игроков за судьбу команды, кипятился, особенно, когда видел, что они стремятся работать не в поте лица, а в пол ноги, да еще урвать побольше благ. Задравшие нос к ветру лидеры настояли на снятии с тренерской должности человека, сделавшего их чемпионами. «По Зениту душа болит?» годы спустя как-то спросили у Садырина. «Нет, не болит, ответил Павел Федорович. Но горечь осталась. Нет-нет, да и вспоминаю тот проклятый год, потому что очень много у меня с ним было связано и в личном плане. Жена тяжело болела. И раньше времени ушла из жизни. Переживала все, что со мной случилось».