А золото? Брось учить. Мы тоже не сено жуём. Читали. Почему, думаешь, убегаем от этого берега? А я знаю. Радиация или чума. В глыбе твоей вполне, может быть, лежит ящик Пандоры, открой! Боишься? А зачем взял? Любопытно?
Образец для исследований.
Сам ты образец для исследований. Расколи и увидишь! Все равно такую глыбу никуда не вложишь. Как её дуру под микроскоп? Думал? КолИ! Мне кусочек вИски попить с антарктическим шиком, знаешь как? Не причесанный ты. Лёд бросишь в стакан, он зашипит, как живой, пузыри пускает. Чистый зверюка, а укусить не может. КолИ! Всё равно кто-нибудь отколет.
Геолог посмотрел на сэконда, обошёл льдину, сказал без выражения:
Действительно, всё равно кто-нибудь расколет. Взял в руки молоток и клин стальной, подумал вслух: Расколоть лёд не так легко, как тебе кажется. В нём свои узелки и линии, как сучки и волокна в дереве. Лёд древо замёрзшей жизни.
Не играй философа. Читали. Есть узлы напряжения. В стекле, в куполах, в бетоне. Не мудрствуй. Ищи в нём пупок. Он развяжется.
Знаю, согласился геолог, даже земная кора трещит.
КолИ! Бей сюда! сэконд ткнул безжалостно пальцем Бей!
Есть люди, которые притягивают напряжение. Было спокойно, а пришел он, пальцем тыкающий, и геолог ударил лёд раскололся на три куска. В одном обнажилось острое лезвие кортика. Ух, ты-и! Из другого торчал чей-то палец, розовый с белым ногтем. Все замерли. Стало слышно, как пыхтит, тяжело дыша высоко над палубой, судовая труба, дымя сизым облаком.
Вот это да Напряжение Палец! Живой? Не живой Не шевелится даже А кортик! Смотрите! Ножны рядом должны быть! Украли? Уже? Кто посмел? Внутри что-то есть!
Не прошло и минуты, казалось, а несколько человек били по ледовым кладовым, как золотоискатели в лихорадке. Лёд осыпался на палубу, обнажая суть. Так появился Призрак.
Сначала все разглядывали кортик. Он был, как новенький и блестел костяной рукоятью и сталью лезвия, обоюдоострого. Кортик, что надо! Подводному асу принадлежал, как пить дать! Да-а Прикольно. Реликвия. Реквием. Реквием пошёл по рукам и не вернулся нашлись ножны Призрак чихнул!
Все замерли. Выглядел он невзрачно: лицо почерневшее, одежда мокрая, мятая, сжалась. Розовый палец торчал из бескровной ладони, как свежеокрашенный. Это было уродливо, но не страшно. Полярное солнце, учитывая антарктический климат, было всё-таки южным. Большая часть экипажа собралась вокруг в считанные минуты, и каждый желал отметить нечто особенное:
Личико замерзло от удивления Кажется Такая гримаса
Это он нам удивляться начал, и мимика поползла
Точно-точно, я тоже заметил, другая ладонь в кулак сжата
Улыбается?
Задрожал?
Плечами повел от холода
Он нас слышит?
Челюсть стучит! Зубы Слюна брызнула! Ой, зараза!
Народ отскочил в панике: «Встает? Запах! Запах от него Заразный»
Пришелец встал и направил в толпу розовый палец:
Хенде хох! Он хотел рассмеяться, но челюсть заклинило, зубы клацнули странно, будто в нокауте.
Шутит?
Падает?
Он еще что-то скажет
Не-е, в нём пружина кончилась.
Не видишь, что ли, у него половина тела оттаяла, а часть лёд. Одна рука двигается, а другая в сугроб вмерзла.
Пуговичка на мундире оторвалась.
Покатилась, гляди Покатилась по палубе! Прямо к ногам сэконда! Сэконд отскочил от пуговицы, хотел наклониться и взять, но услышал окрик: не тронь! Заминировано! Вокруг хохотнули. Пуговица тоже пропала.
Пуговичка на мундире оторвалась.
Покатилась, гляди Покатилась по палубе! Прямо к ногам сэконда! Сэконд отскочил от пуговицы, хотел наклониться и взять, но услышал окрик: не тронь! Заминировано! Вокруг хохотнули. Пуговица тоже пропала.
Сэконд решил показаться героем, подошел было к мумии, а она засмеялась в лицо ему, обнажив жёлтые зубы, и пыхнула мёртвым дыханием сэконд кинулся к леерам, сдерживая позыв из горла. Зрелище всех сковало.
На меня смотрит? прошептал Юра в испуге, схватил геолога за рукав. Геолог пошатнулся и оттолкнул мумию. Призрак упал, повернулся на бок, показывая что-то рукой. Тело его стало терять форму и удлиняться это потекли струи по палубе.
Ар арр гримасничало лицо и заплакало.
Армия? перевел Чемпион свое любимое слово.
Последний из двадцати тысяч тихо произнёс геолог.
Они видели штабеля на причале и имена на табличках, громко сказал Горбач, будто подводил итоги. Эксперимент с войной закончился. Что дальше?
Теперь будет мир? вопросом на вопрос засомневался Юра.
Вирус, ответил геолог. Почувствовали запах смерти? Сэконд, ты как?
Никто не засмеялся, а сэконд снова схватился за леер. Труба над головами хлопала клубами дыма и воздухом судовых внутренностей, которые неслись по магистралям вентиляции, пытаясь очистить каюты и кубрики, спящие легкие экипажа, трюмные отсеки и машинные залы. Судно дышало, боясь заразиться нечистотами человеческих мыслей и внутренностей. Ветер над палубой нёс свои запахи моря и неба. Но Юра вдруг чётко ощутил этот новый привкус грязных тканей и пота, холода и одиночества, запах последнего солдата Антарктиды. Призрак на палубе корчился и извивался, испарялся и таял, жизнь вытекала уродливым монстром из одежды с остатками тела. «А вдруг он заразный?» мелькнула мысль. Юра невольно и осторожно сделал шаг назад.