В конце концов, не его вина, что корпорация поставила бракованный экземпляр.
Вернувшись в гостиную, Феликс подкрался к смотревшей телевизор супруге. Её затылок с аккуратно расчёсанными волосами выглядел совершенно беззащитно, но кто знает возможно, именно сейчас Алиса обдумывала убийство мужа. Этим негарантийным технологиям нельзя доверять! Как он вообще мог купиться на рекламу?
Феликс решительно приставил молоток к голове жены и нажал кнопку. Поршень с резким щелчком вошёл в череп, раздался влажный хруст, и Алиса упала лицом вперёд. На белом ковре быстро разрослось алое пятно. Ничего, это синтетика, она легко отмоется, отметил машинально Феликс, глядя на мёртвую супругу. Жаль, конечно: он успел в некотором смысле привязаться к ней, несмотря ни на что. Но не жить же, как на пороховой бочке, ожидая, что рано или поздно тебя выпотрошат, словно питомца. В конце концов, Алиса его собственность, и на этом основании он имел право утилизировать её в любой момент, и, в отличие от корпорации-производителя, ему заполнять какие-либо документы для этого не требовалось. Феликс вздохнул и аккуратно положил пневматический молоток на спинку дивана.
Будь Алиса киборгом, как он, её, возможно, удалось бы починить, сделать преданной и любящей. Но с этими людьми с ними нельзя быть ни в чём уверенным. Ни в чём.
Чёртовы негарантийные технологии!
Чистота
Сергей Д. Блинов
Стоя перед политической картой мира, Язир Салафи видел не лоскутное одеяло государств прошлого, а пятна крови. Каждая страна истекала своим цветом. Оттенки красного, зеленого и желтого марали безупречность меридианов и параллелей, стекали по их тонким черным прутьям. От бывших Норвегии и Канады до мыса Доброй надежды и Патагонии сплошные кровь, желчь и дерьмо.
Он обвел пальцем Сирию, проскользнул по северной границе Ирака, задержался на Персии. Нашел круглое бельмо, подписанное как «Тегеран». Столица. Мертвый город. Кровь Ирана составитель карты придал ей неаппетитный коричневато-серый оттенок навеки застыла в старых границах. Когда-то с родиной Язира считались. Дары земли и оружие помогали защищать плоды революции Хомейни. Когда они утратили значение? Кто прозевал судьбоносный момент?
Язир подцепил ногтем полоску скотча, удерживавшую карту на стене, и одним движением сорвал. Окровавленный мир полетел на пол. Останься у Язира зажигалка, он непременно сжег бы карту, но настоящие сигареты давно кончились, а вместе с ними исчезла и надобность в огне. Пламя-кормилец отправилось на помойку вслед за опустевшей пачкой.
Сунув в зубы блестящий стержень электронного вейп-стимулятора, Язир выпустил в воздух клубы ароматного пара. Рот наполнился сладковатой слюной. Говорили, что у миксов ощущения гораздо ярче, но Язиру хватало и простого утоления жажды дыма. От последней (и единственной допустимой) привычки так просто не отказываются.
Окна школы выходили во двор. Чтобы увидеть финальную точку долгого путешествия, Язиру пришлось подниматься на крышу. Его люди деловито вытаскивали из классов парты и стулья, заменяя их спальными мешками. При двери на чердак дежурил сын.
Окна школы выходили во двор. Чтобы увидеть финальную точку долгого путешествия, Язиру пришлось подниматься на крышу. Его люди деловито вытаскивали из классов парты и стулья, заменяя их спальными мешками. При двери на чердак дежурил сын.
Язир назвал сына Шахидом, Мучеником. Шестнадцать лет назад, когда Шахид Салафи появился на свет, Иран еще держал оборону от волн беженцев-арабов, но всем было ясно, что поражение неизбежно. Арабы с одной стороны, Китай с другой, а в сетевом пространстве над истерзанной страной корпорации, положившие глаз на персидские территории. У Шахида, сына военного и внука военного, не было иного пути, кроме мученического.
Отец и сын вышли в синий сумрак. Дневная жара спала, и огни Старой Москвы переняли власть у небесных светил. В ночи гигантский город оживал. Загорались неоновые вывески, улицы и проспекты наполнялись электромобилями, открывались бары, рынки, магазины-развалы и офисы китайских и американских корпораций. Язиру не было дела до Старой Москвы. Его цель, его химера маячила в просвете между двумя соседними многоэтажными домами. Небоскребы Ядра не меркли никогда, даже под солнцем, беспощадно выжигавшим землю в дневные часы. В темноте же они были прекрасны. Десятки шпилей, пронзавших небо, переливались всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Бегущие строки на русском, английском, арабском и китайском каждый знак высотой в несколько этажей приглашали воспользоваться услугами корпораций: приобрести имплант, чтобы встать в очередь на трансгражданство, или пополнить сетевой баланс.
Ядро Москвы было крупнейшим в Европе и ключевым для хищных китайских сетевых дельцов. Именно отсюда они распространяли незримые длани по Европе. Три высотных доминанты Ядра принадлежали самым влиятельным компаниям Поднебесной. «Ятсен», «Цзэдун» и «Цы Си» контролировались Партией и оставляли далеко позади частные корпорации.
Которая из них, отец?
Вон та, Язир вытянул палец в сторону «Ятсен-Билдинг».
Шахид кивнул. Обсуждать было больше нечего.