И Добро это, следовательно, разливается благом вообще по всей квартире и даже по этажу.
Но при внимательном прослушивании Радио выясняется, что люди, идущие заявленной Дорогой Добра, ни хера там в студии не делают, а просто гоняют по кругу один и тот же репертуар, наименований десять-пятнадцать. А сами в это время занимаются неизвестно чем. Скорее всего, пьют водку под Буратино, а то и того хуже, устраивают какой-нибудь изощренный секс и подпевают коту Леопольду: неприятность эту мы переживем.
Между прочим, меня всегда интересовало вот что. Я понимаю, что с детьми надо говорить как-то по-особенному. Но почему так, такими голосами?
Куда ведет Дорога Добра, давно известно. Как и то, какими намерениями она выстлана. Когда ведущие, ею идущие, окажутся в аду, пусть с ними там всегда разговаривают такими голосами и в такой манере, об одном и том же. И больше пусть ничего им не делают.
9
Ну и вот, Старый год продолжает развлекать меня на старый манер, а Новый уже приготовил новые события.
Только что ограбили.
Как? Элементарно. Я стоял в молочном отделе, покупал дочке йогурт и что-то еще. Держал наготове тысячную бумажку.
Подбежал неразумный отрок лет тринадцати, выхватил бумажку и помчался прочь. Его не догнали. Все гениальное просто.
Я прощаю его. Я просто советую ему напиться нынче ночью спирта до пожизненного корнеплодного состояния с питанием через садовый шланг.
10
Кто-то спиздил у меня плоскогубцы. Твердый шанкр ему в мягкий трактор. Может ли холостяк добиться того, к чему пригодны плоскогубцы, простым молотком?
Может.
11
Я сегодня ничего не написал, потому что сильно разозлился. Я потерял очередную перчатку. Теперь мне понятно, почему она валилась и пряталась между входными дверями: она улавливала далекий зов.
Я постоянно все теряю: часы, перчатки, зонтики, деньги, телефоны, людей. Перчатка была огромная, кожаная, на Джека-Потрошителя. Я прикуривал и выронил ее. Прошел шагов двадцать, вернулся, но ее уже не было. Надеюсь, что нашедший засунет ее, надевши на палец, в ноздрю, и ему понадобится задняя тампонада.
Когда мне было года три, меня сажали в трамвай, и с меня слетела галоша. Какая-то бабушка тут же взяла ее и побрела прочь, готовить бутерброд с маргарином. Ей кричали, ее звали, но она не обернулась.
Я бы таких людей сек розгами. А потом запирал. Нет, в обратном порядке, не то в толпе еще чего-нибудь недосчитаются.
12
Какая-то недалекая гадина распорола мне в троллейбусе сумку.
Естественно, ничего не стащила. Что с меня взять?
Я хочу, чтобы вора поймали и сделали ему то же самое.
И я хочу, чтобы он был кенгуру.
13
Очередная попытка получить дочин паспорт. Пришли вместе.
Нет, я все понимаю. Я, собственно говоря, не удивляюсь: ну, гавкнул на нас вагинальный милиционер в юбке. Ну, ответило это расплывчато-гендерное существо, что «оно не знает, что нам там сказали, а читайте расписание». Все нормально.
Другое странно: мы пришли (когда нам сказано было), и было пусто. Ни души. И вагинальная милиция только-только явилась на службу. Она отпирала дверь. То есть ее еще никто не успел обидеть.
Но натура взяла свое немедленно и без раздумий. Я догадываюсь, что все это от недоеба. Еще бы. У кого же зачешется? Милая вагинальная милиция! Оставайся такой навсегда! мы потерпим. Лишь бы тебя никто, никогда, даже под страхом табельного оружия не трахнул.
Но натура взяла свое немедленно и без раздумий. Я догадываюсь, что все это от недоеба. Еще бы. У кого же зачешется? Милая вагинальная милиция! Оставайся такой навсегда! мы потерпим. Лишь бы тебя никто, никогда, даже под страхом табельного оружия не трахнул.
14
Метро. Зверь в кассе.
Дайте мне два жетона!
У меня нет денег! Дайте четыре!
Я отошел.
А еще на днях окуривались троллейбусные карманники. Я писал о них. Они украли у меня телефон. Вот что писать? Луч кровавого поноса? Но я врач.
Тихую, тихую смерть от ножа.
15
Это уже приобретает юмористическую окраску.
Не так давно у меня украли второй телефон. Десятый на самом деле. Час тому назад.
Я вышел на перекресток, здоровый и трезвый. Ко мне подошли двое и попросили закурить. Первый стоял спереди, ему я курить разрешил. Второй табаком не интересовался и шароебился слева, поблизости. Где у меня сумочка-кармашек. И все порывался познакомиться со мною якобы.
Я человек, воспитанный в идиотской системе вежливости. Семья и школа. Я поздоровался.
Телефона и полсотни рублей не стало через минуту.
Я шлю преступникам лучи особенного холерного поноса, при котором мало что помогает, и по столбнячному гвоздю в каждое глазное яблоко.
16
Ну что же раз так, то я научился гладить рубашки.
Но я вам это припомню, дорогие женщины. Настанет день, и какая-нибудь неосторожная заплатит за ваши грехи.
17
Буду убивать за «сладости» в пищевой версии.
Сласти!
Сладости ждут вас в мусульманском раю. Особо «волнительные».
18
О господи. У меня включено ЭТО. Называется «Гитлер капут».
Я раньше не видел.
Почему все эти люди до сих пор не сожжены? Не погружены в кислоту со скоростью сантиметр в час?
19
По РТР показывают беседу Астафьева и Жженова. Сидят старички, царствие им небесное, вспоминают войну, да лагеря. Волнуются, переживают, ведут себя эмоционально. Астафьев рассказывает, как одному одно оторвало, другому другое, и так далее. И постоянно вставляет в повествование связки строй изложения и тема не предполагают ничего особенного, угадываются простые выражения вроде «бля», «на хуй», «ебтвоюмать».