Валерий Александрович Дудаков - А почему бы и нет «Снежный романс» стр 2.

На окнах паутины нить,
В неё свернулся вьюн засохший.
Не слышно соек заполошных,
Им, видно, некуда спешить.

И ровный ряд кирпичных стен
Вкруг выстроился нотным станом,
В нём согласованно и странно
Запела вертикаль антенн.

Гудков раздастся первый звук,
Отпев ушедший день вчерашний,
И молоко наполнит чашу
Из добрых материнских рук.

В душе так ценим мы не зря
Целебный ясный отблеск света,
Последнее веселье лета
Пред томной грустью сентября.

Затуманились ветви берёз,
Загрустили о лете прошедшем,
Под дождём, к нам внезапно забредшем,
Мокнет луг, что травою зарос.

И белёсых небес пустота
Так и тянет для призрачных странствий,
Погрузиться в безмолвье пространства
И запрятаться в нём на века.

Ловит влагой воздушный покров
Бесприютные тени как в сети,
Облака, словно малые дети,
Стайкой прячутся в кромке лесов.

Вот и август покойно отцвёл,
Полыхнув золотыми шарами,
Осторожно пробравшись дворами,
К нам сентябрь с прохладой забрёл.

В ярком свете чуть теплятся свечи,
Хор на клиросе скрыт за стеной,
Вот лежишь ты, цветами рассвечен,
Упокоясь от жизни земной.

Что ж, работал так рьяно и зримо,
На износ, как состав под откос,
Крест, что в многих являлся картинах,
Ты по жизни незримо пронёс.

И, в себя непреклонно поверив,
Не просил ты даров от судьбы,
Снегирёв, и Немухин, и Зверев
Были дружбой с тобою горды.

Не боялся отчаянной драки,
Посылая и в Бога и в мать,
Но прослыть на Руси забиякой 
Эка невидаль, можно сказать.

И, не каясь в земных прегрешеньях,
Пусть с похмелья дрожала рука,
Тонкий штрих рисовал с наслажденьем
То, в чём тлела и грелась душа.

Как на камне узор африканцев
Сохранился за тысячу лет,
Так кружит, словно в сказочном танце,
Бесприютной «Собаки» скелет.

Всех восторгов и «охи» и «ахи»
Телеграмм не опишет строка,
Ведь узоры твоей «Черепахи»
Расползлись сквозь миры и века.

Снов-офортов твоих отпечаток
В чутких душах оставил свой след,
Прославляя число и порядок,
Создавая Вселенной макет.

Проступают виденья из пыли,
Словно древнего времени срез,
Азиатские степи взрастили
К миру вечному твой интерес.

И Америка грешного сына
Приняла из российских глубин.
Не сложилось. Простая причина:
Знать страдальной России ты сын.

Так художник от века до века
От земли оторваться не мог,
Где так трудно жилось человеку,
Да поможет нам вера и Бог.

Но Восток может с Западом слиться,
Если выверить всё до конца,
Ведь граница с былой «заграницей»
Вдоль проходит сквозь наши сердца.

Нас от века учили: «Поверьте,
В новой жизни всё свет, чистота,
Не коснётся души после смерти
Человеческая суета».

И, земную юдоль завершая,
Ты отрёкся от будних забот.
Всё прощая и всё понимая,
Мудрый «славься» тебе пропоёт.

Краснеет виноград на тверди кирпича,
Узором без плодов, лишь лист его упругий
Рассвечен пламенем. Две тучки, как подруги,
Сквозь призрачный просвет вниз свесились с небес,
Чуть шепчутся. Вот взмыл к макушке свода
Прозрачный самолёт. Нет тише время года.
И сторожит наш дом, прямая как отвес,
Сосны тугой янтарная свеча,
В прохладе осени на ощупь горяча,
Вобрав стволом тепло костров палёных на долгий срок вперёд.
А лес уж полыхнул пожаром клёнов,
Но вдоль тропинок бровкою зелёной,
Улитка хрупкий домик свой несёт,
И бережно почтительный народ
Её обходит не задеть бедняжку,
И так ей нелегко с сей ношей тяжкой
Ползти из сил неведомо куда.
Застыла на траве прозрачная вода
Жемчужной каплей, словно ландыш в мае,
И весело хвостом распушенным играя,
Несётся по дороге резвый пёс.
А сколько слёз, невидимых теням,
Смолой стекают с высвеченных елей
По чешуе и трещинам к корням.
Прохладней ночи с каждою неделей
И сокращают срок грядущим дням.
Так ворожит нечаянной забавой
Мятущийся по осени сентябрь.
Но, время в нём застынет иногда,
И можно лишь гадать, как скоро холода.

Уняв тепло до новых вёсен,
Нырнуло солнце в листьев схрон,
Гортанный крик шальных ворон
Застыл в высоких кронах сосен.

Узором, вскольз приметным зренью,
В верхушках обнажился лес,
В высоком кружеве небес
Застыло света отраженье.

Кленовым золотом покрыло
Дорожки близь стволов берёз,
Последний всполох поздних роз
В седую зелень заманило

Чуть видная издалека,
Всё явственней при приближенье,
Дрожала церковь отражением
В прозрачном блюдце озерка.

Так грусть по лету льнёт из снов,
До боли, головокруженья,
Предчувствуя зимы явленье,
Грядущих близких холодов.

Стучит тревожно дождь по влажной крыше.
Свистит в застрехах, средь ветвей нагих,
Заблудший ветер, вкруг берёз простывших,
Взъерошив гребень клёнов золотых.

В порывистом слепом прикосновенье
Коснулся алых губ нагих рябин,
Так звонко предвещая приближенье
Грядущих непокорных хладных зим.

Внезапно за лесной промокшей далью
Раздастся резко грома дальний звук,
Как вестника крадущейся печали,
Прошедших вёсен, минувших разлук.

До новых встреч сокрыт в густом тумане
Тепла и света осторожный луч.
Застынут звуки. Тенью по поляне
Скользнёт клубясь ненастье низких туч.