В самый первый раз Тонька обомлела от этой дикой расправы над ее провожатым. Она ждала, что, натешившись с провожатым, Слива столь же страшно и жестоко начнет избивать ее. Она таких ударов не выдержит! Пусть будет все-все-все, что пожелает этот человек! Она согласится стать его покорной рабыней! Только пусть он не бьет ее!
С этими словами Тонька упала тогда перед Сливой на колени, подползла к нему на четвереньках, обняла его ноги, целуя их и обливая слезами.
Отныне он ее господин!
Та первая Тонькина ночь со Сливой была очень бурной и сладкой.
Потом Тонька обнаружила, что ей доставляет удовольствие наблюдать, как Слива изгаляется над ее провожатыми. Это стало возбуждать в ней бурю похоти.
Одна из подружек, прослышав, что вытворяет Слива над Тонькиными провожатыми, кинулась укорять ее в этом:
Зачем ты позволяешь парням провожать тебя, если заранее знаешь, что им за это будет?!
Если б ты это видела, ты бы так не спросила. Это же так здорово: настоящее смертоубийство!!! восторженно простонала Тонька, и ее красивое лицо озарилось похотливым огнем.
Ты чертова извращенка!.. не веря своим глазам, отшатнулась от Тоньки ее подруга.
Прошло некоторое время, и местные парни перестали бороться за право провожать красотку Тоньку до дома. Мало ли в нашем городе симпатичных девчат?!
Зато случайных проезжих тянуло к ней, как магнитом. Сколько их уже было!
Теперь вот, Худенький.
Красивая лунная ночь. Пьянящие ароматы цветочных клумб перед частными домовладениями. Многие клумбы обложены по периметру белым кирпичом, слегка врытым в землю под боковым наклоном, создающим у этого ограждения зубчатую верхнюю кромку.
Как все мило и восхитительно в этих ночных пейзажах!
Как удивительно гармонирует все это с чудесно проведенным вечером танцев и с прекрасным обликом спутницы!
Тоня! Это не имя это Божественная симфония, сотканная из грез о любви, возвышенной чистоты и небесного совершенства!
Тоня! Как загадочно мерцают в лунном свете ее глаза! Как притягательны ее сочные губы!
Вот мы уже и пришли! говорит девушка.
Решайся! говорит гулко забившееся сердце.
Губы Худенького сливаются с губами красавицы, и земля уплывает из-под ног.
Под чьей-то тяжелой поступью захрустела ракушка в морском песке, рассыпанном по грунтовке пешеходного тротуара. Худенький с трудом отрывается от сладких податливых губ своей спутницы и с затуманенным взглядом оборачивается на звук приблизившихся шагов. В десяти сантиметрах от своего лица Худенький видит огромный кулак, рвущийся к его переносице.
Под чьей-то тяжелой поступью захрустела ракушка в морском песке, рассыпанном по грунтовке пешеходного тротуара. Худенький с трудом отрывается от сладких податливых губ своей спутницы и с затуманенным взглядом оборачивается на звук приблизившихся шагов. В десяти сантиметрах от своего лица Худенький видит огромный кулак, рвущийся к его переносице.
Худенький, не думая, в заученном до автоматизма приеме, проводит блокирующий контрудар. Огромная туша противника грузно оседает на колени, заваливается, ткнувшись лбом в землю.
Убил! Убил!! истошно кричит Тонька.
С ним все в порядке. Обыкновенный нокаут.
Да ты посмотри на него!!! пронзительно взвизгивает Тонька, злобно тыча в спину Худенького кулаками.
Худенький, не желая продолжать бессмысленные препирательства, склоняется над застывшим широким задом кверху изваянием.
Тонька в тот же миг нагибается к цветочной клумбе и выхватывает из ее оградки кирпич.
Утром тело Худенького обнаруживают лежащим на спине. Его затылок упирается в зубец верхней кромки оградки клумбы, выложенной из силикатного кирпича.
Типичный несчастный случай: оступился в темноте, упал на спину, ударился головой о кирпич.
Белый турман
Пацанов на нашей улице было много, в основном все ровесники. Собираясь вместе, мы всегда затевали подвижные и шумные игры. Чаще всего мы играли в футбол. Нам было уже лет по десять, когда неподалеку от нас поселилась еще одна семья: вдова с сыном Виктором и дочерью Людмилой. Витька был одного с нами возраста, и мы с радостью приняли его в свои игры. Играл он не лучше и не хуже других, но с ним было скучновато. В нем не было игрового азарта. Где-то в глубине его души азарт иногда просматривался, но наружу не прорывался. Тогда мы даже не догадывались о том, что однажды внутренний Витькин азарт целиком овладеет его душой и погубит его. Это произойдет только через несколько лет и станет известно нам с чужих слов.
Витькина сестра была на год младше его. Она часто выходила с ним вместе на улицу и, стоя в сторонке, наблюдала за нашими играми. Мы девчонок в свои игры не принимали, а Люда играть ни с кем и не могла по причине болезни: она не умела говорить и не понимала никаких слов. Но какие-то бурные мыслительные процессы в ее голове протекали, хотя, как и скрытый Витькин азарт, они не находили выхода, сгорая где-то внутри. Об этом я догадался, когда случайно перехватил ее взгляд, сфокусированный на невидимой точке пространства, примерно в метре от ее лица. В этом взгляде вдруг отразилось мимолетное движение мощной, ослепительной силы мысли. Ее обычно ничего не выражающие глаза зажглись светом такого разума, который на много порядков превосходил любые человеческие возможности!