Глава 7. Издержки землячества
На лице у него попеременно выступал
не то страх, не то тоска и досада. Видно
было, что его одолевала внутренняя борьба,
а ум еще не являлся на помощь.
И. Гончаров. Обломов
1
Настал февраль, и с каждым днём
Росло Романа озлобленье.
Арапов вспоминал о нём,
Когда видал, что на мгновенье
Оставил он рабочий стол
И для разминки отошёл
На несколько шагов в сторонку,
И говорил с угрозой громко:
«Я вижу, ты у нас без дела?
Работу я тебе найду!»
Роман садился и несмело
Оправдывался на ходу.
Что недостаточно загружен,
Роман боялся подтверждать:
Зачем же он тогда здесь нужен?
Раз так зарплаты не видать!
Борей на фоне сослуживцев,
Работой занятых счастливцев,
Себя изгоем ощущал
И о занятии мечтал.
Чтоб от других не отличаться
И у начальства быть в чести,
Гадал он, чем ему заняться
И как с людьми себя вести.
Он видел, что у тех заданий,
Что он так редко получал,
Нет чётких, ясных очертаний:
Как губ Арапова овал,
Они бесформенны, размыты
(Не линии, а бахрома),
Их цель и смысл надёжно скрыты
От неокрепшего ума.
Однажды, по пути к метро,
Роман, увидев, как овчарка
Ворону в зоне лесопарка
То зрелище, как мир, старо
Облаяла, подумал грустно:
«И у собаки дело есть,
А у меня, хоть встать, хоть сесть,
Дел нет, а без работы скучно».
О, горе, двадцать первый век!
Насколько жалок человек,
Что позавидовал собакам!
Пусть это будет сильным знаком.
2
Всё вызывало его гнев:
Потребность рано просыпаться;
По эскалатору спускаться
В метро глубокий страшный зев;
Пыль на полу; людской поток;
Противно пахнущий чеснок
На фоне пива или водки
Дыхание лужёной глотки;
Вид опустившихся мужчин,
Что разучились чистить обувь
И знают тысячи причин
Не уступать места убогим;
Стаккато женских каблуков,
Подобно стуку молотков,
По нервам бьющее бичами;
Мешки под сонными глазами;
Овалы бледных женских лиц
Ещё без губ и без ресниц,
А лишь готовых к нанесенью
Румян, помад, к подводке тенью
Как для матрёшек заготовки,
Что для покраски, лакировки
Лишь подготовлены слегка
И очереди ждут пока;
Народ, встающий спозаранку,
Как вывернутый наизнанку,
Угрюмо шедший на завод,
Неся в кармане бутерброд;
Бутылки, воткнутые в снег,
Как памятник самодовольства,
Как признак буйства без помех
И бесполезного геройства
Унылый вид Потухший взгляд
Рука с горящей сигаретой
Возле метро он был не рад
Мелькать статистом в сцене этой
И лишь бойцовые старушки,
Что, лихо шапки заломив,
Молотят сумками друг дружку,
Простор метро не поделив,
Порой немного отвлекали
И вызывали его смех
Жаль, мало их, старушек тех,
Что избавляют от печали.
3
Но в середине февраля
Слегка поводья отпустили,
Когда к ним на исходе дня
Шумахера переселили
С помощницей неясных лет,
Бумаг и папок ворохами,
Заявками на инструмент,
Двумя свободными столами.
Был переезд осуществлён
Стремительно, в одно мгновенье.
Евстрат был очень удивлён,
В словах сквозило раздраженье:
«Тебя я здесь не ожидал!
Теперь нарушена компактность!
Затем, чтоб скрыть свою бестактность,
Евстрат Шумахеру сказал:
Амелькина недавно встретил»
«И что же? Как сейчас Иван?»
«Я перемены не заметил:
Амелькин, как обычно, пьян!»
Они немного посмеялись,
Потом снабженцы дружно взялись
В углу порядок наводить,
Где их решили разместить.
4
О столь невыгодном контрасте
Роман и думать не посмел
Он статуей весь день сидел,
А рядом с ним кипели страсти:
Шумахеру цеха звонили
И кладовщицы приходили,
А он на них, как господин,
Смотрел с заоблачных вершин.
Роман, в добавок, ощутил
Свою беспомощность сильнее,
Когда Арапов лист вручил,
Когда Арапов лист вручил,
На нём таблица, рядом с нею
Сам генеральный написал:
«В.И., как будем экономить?»
Гудков переадресовал:
«Г.П., Борея ознакомить
И вместе срочно доложить!»
В таблице список инструмента
Роману не хотелось жить.
Он в страхе ждал того момента,
Когда придётся на доклад
Идти, что сам Гудков назначил
Он доложить и был бы рад,
Но так работать и не начал:
«Зачем хожу я на завод?
Ведь то, что названо работой,
Не более чем скуки плод,
Вознаграждаемый зевотой»
Зато Евстрат стал поручать
Роману мелкие заданья,
Что позволяли покидать
Не только стол пределы зданья:
В копировальное бюро
Для размноженья документа,
На посещение клиента
В охране получить добро.
Романа это удивляло:
Ему никто не предложил,
Чтобы Евстрату он служил.
Тогда бы это означало:
Он должен статус поменять
И впредь заданья выполнять,
Достойные не инженера,
А примитивного курьера.
Жидков Романа поддержал:
«Я это тоже испытал:
И пропуска, и размноженья,
И остальные униженья
Надеюсь, временно всё это»
Спросил и у жены совета
Роман, не зная, бунтовать
Или свой гнев пока скрывать:
«Хотел бы я понять причину,
Дающую Евстрату власть
Он резко поменял личину
И мною пользуется всласть
Единственный законный повод
Распоряжения давать
Он любит кофе распивать
С Араповым» «И это довод?
Какая должность у него?»
«Того никто из нас не знает
Ах, да! Он часто посещает
Гудкова Больше ничего!
Так почему я должен слепо
Его заданья выполнять?
Всё унизительно, нелепо
И больше нечего сказать».
«Но, может, лучше потерпеть?»
«Конечно, лучше прогуляться,
На свежем воздухе размяться,
Чем за столом весь день сидеть.
Жидков всё это испытал
Сейчас работой не обижен.
Теперь, видать, мой час настал.
Мой статус временно занижен,
Чтоб испытание пройти