Кушать будете? добро усмехнулся дядька и чуть склонился вперёд, чтобы встать. Или пройтись надобно-ть?
Она смотрела на него и только поэтому уловила тот миг, в который лицо человека превращается в лик мертвеца. Негромкий костяной стук и отдалённый хлопок она с этим превращением связала не сразу, а лишь после, вспоминая
Не разгибаясь, как сидел, дядька Евагрий повалился вперёд и накрыл собою костерок. Словно полог, упала тьма.
Коротко и изумлённо вздохнул Прот.
Этот звук вывел Отраду из мгновенной оторопи. Она сильно оттолкнулась руками и ногами получился какой-то дикий прыжок из положения сидя, и, упав на спину, перекатилась раз и ещё раз, а потом, чуть приподнявшись на четвереньки, отползла назад на несколько шагов, замерла и только тогда протянула руку к закреплённому на бедре ножу-оборотню. Шершавая рукоять, обшитая кожей морского чёрта, удобно легла в ладонь.
Там, где она только что была, осыпалась земля.
Кровь, кровь, кровь била в ушах, мешая слышать.
А потом позади неё и в лица нападавшим полыхнуло слепящее белое пламя.
Четверо стояли, пригнувшись, совсем рядом притворно одинаковые в лёгких чёрных саптахских доспехах, надетых тоже поверх чего-то чёрного, и в чёрных масках на лицах. Они хорошо владели ремеслом ночных убийц, и даже сейчас, внезапно ослеплённые, немедля бросились на землю но дикий, нечеловеческий свет странным образом не пускал их, удерживал на весу, не позволял коснуться земли так длилось и секунду, и три, и десять повисшие люди дёргались, в их конвульсиях появилось что-то паническое, как у тонущих
Отрада медленно, не вставая, пятилась пока не заползла в пустую, но ещё тёплую ямку. А потом она увидела гротескно, чудовищно большие ноги в высоких сапогах, две пары ног, обогнувшие её справа и слева маленькую, съёжившуюся. Подсвеченные сзади, ноги остановились между нею и барахтающимися саптахами.
Что будем делать, Хомат? это был голос Алексея. И в голосе этом слышалась безнадёжность будто бы это не враги его, а он сам висел вот так вот в воздухе, беспомощный, как младенец.
Чародей ответил что-то неразборчиво, он всегда говорил неразборчиво, у него не хватало передних зубов и кончика языка, потерянных не так давно в сражении с призраками. Но Алексей понимал его. Ушан
А вот подкрались не услышал.
Сотня уже была на ногах, метались тени, где-то часто хлопали тетивы и звуки эти завершились всплеском грязи и бульканьем. И ещё кто-то шипел сквозь зубы, скрывая боль.
Но уже ясно было, что всё кончилось.
Как-то слишком быстро и просто
Хомат протянул руку к одному из висящих тот забился совсем уж панически, как большая рыба в сачке.
Тихо, тихо, сказал Хомат, и теперь было понятно. Давай-ка
Он воздел руку вверх, и один из пленников вдруг оказался стоящим на ногах нет, показалось: подошвы на пядь не достигали земли. Руки его, судорожно вытянувшиеся вперёд и вниз, пытались крючковатыми пальцами вцепиться во что-то несуществующее.
Потом с него упала маска.
Отрада тихонько встала и шагнула чуть вбок, оказавшись за левым плечом Алексея. Почему-то именно здесь было её настоящее место Лицо пленника, равнодушное и неподвижное, совершенное в пропорциях и чертах, казалось ужасным. Оно катастрофически не совпадало с позой, с руками, с глазами, которые дёргались и метались за веками
Так вот вы кто, в голосе Алексея прорезалась какая-то неуместная нотка. Последние настали времена Опусти его, Хомат.
Хомат вновь отозвался неразборчиво, но Алексей оборвал его повелительным жестом. Тогда тот неохотно опустил руку, и пленный качнулся, обретя опору под ногами.
Ты знал, за что брался, когда шёл сюда, сказал Алексей.
Белое лицо не изменилось, но чуть качнулось.
Возьми меч, приказал Алексей.
И меч мгновенно оказался в руке кого? Отрада вдруг поняла с ужасом, что не может назвать это существо даже мысленно. Белолицый
Он держал меч почти небрежно, тремя пальцами горизонтально перед грудью, легко похлопывая обушком по запястью левой руки. На тонких пальцах Отрада увидела тёмные массивные перстни
Белолицый нанёс удар первым свистнула сталь; в пронзающем свете клинок превратился в острую петлю. Три или четыре удара почти слились в один. Потом Алексей медленно отступил на полшага и дёрнул рукой. Меч его выскользнул из груди белолицего, дымящийся и чёрный. Белолицый попытался было поймать чужой клинок рукой, но пальцы его схватили воздух
Потом он упал лицом вперёд, ещё в падении будто бы ломаясь и разваливаясь.
Хомат присел рядом с ним на корточки, тронул рукой голову. Повернул лицом кверху. Голова повернулась свободно, словно в шее не осталось костей.
Потом он взялся за отпавший подбородок и стянул белое лицо, будто ещё одну маску.
Под лицом был голый и ещё более белый череп
Нет, не череп. Ровная поверхность, похожая на скорлупу большого яйца
Хомат постучал по этой скорлупе пальцем, и изнутри тут же донёсся нетерпеливый ответный стук. Тогда чародей, всей позой своей выражая недовольство, вытащил из-за пояса стилет, примерился и вонзил клинок в скорлупу. Первый удар, видимо, был недостаточно сильным, остриё застряло. Хомат ударил ещё раз, навалившись сверху теперь клинок вошёл по гарду. Чародей, морщась, несколько раз провернул стилет в ране, будто размешивая там что-то. Лежащее тело совсем не по-человечески задёргалось, потом замерло окончательно.