Вдруг боковым зрением Владимир увидел в небе черную точку. Она быстро приближалась и увеличивалась в размерах. Не успел политик понять, что происходит, как черное ядро, словно выпущенное из пушки, ударило в голову, и картинку залило чернилами.
Вдруг боковым зрением Владимир увидел в небе черную точку. Она быстро приближалась и увеличивалась в размерах. Не успел политик понять, что происходит, как черное ядро, словно выпущенное из пушки, ударило в голову, и картинку залило чернилами.
Яркая вспышка света разогнала кромешную тьму. Вновь появилось изображение, а с ним разочарование и тревога. Глаз и кролик исчезли. Владимир увидел свою внушительных размеров голову, торчащую из земли, а перед ней на вороном коне темного всадника. Черный плащ, острый меч и рогатое ведро на голове делали образ устрашающим. «Прямо как у Пушкина. Черномора, черт побери, только не хватает» мелькнула мысль. Политик стоял в стороне и взволнованно разглядывал себя огромного в английской кепке вместо русского шлема. На бородатом лице, размером не меньше трехэтажного дома, застыла гримаса недовольства и следы нервного истощения. «Почему борода? Я же сбрил ее для конспирации, пронеслась спонтанная мысль в спящем сознании мастера красноречия. Что происходит? Ничего не понимаю».
Темный всадник спешился, подошел вплотную и глумливо пощекотал мечом в ноздре исполинской головы:
Ты живой там? Ау! Ну, что пустишь на постой? Мне жить негде. Не глупи, Вова, открой рот.
Чхи! голова не сдержалась и чихнула. Странник ловко отскочил в сторону, и облако распыленной влаги прошло мимо. Ты кто такой?
Я твой лучший друг, помощник и советник, твои решительность, стратегия и тактика, защитник идей и планов. Открой же ротик, приятель, впусти корефана.
Голова презрительно плюнула:
Ты мне не друг, а скорее наоборот. Мне не нужна твоя помощь. Обойдусь без сопливых. Проваливай, убирайся к дьяволу, черт рогатый! Если друг, зачем ведро напялил? Сними, покажи глазки, не прячься!
Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, черный рыцарь больно ткнул мечом говорящую голову в нижнюю губу. Брызнула кровь и раздался крик боли. Ха-ха-ха! злорадно засмеялась темная личность.
Рот широко открылся, и рогатый воин быстро забежал внутрь. Снова чернила залили изображение, и картинка исчезла.
Нет! Владимир проснулся, перевернулся на живот, свесил голову с кровати и начал плеваться. Страх охватил сознание. Политик сел на кровать, обхватил голову руками и закачался. Что это было? Так всё хорошо начиналось.
В страдальческой позе Владимир просидел до утра. Пару раз он «клевал» носом, но тут же просыпался, опасаясь продолжения кошмара. Как только забрезжил рассвет, измученный организм обессилел, и марксист, против своей воли, отключился. Сознание провалилось в забытье, словно в темную бездну.
Махапский разведчик взглянул на приборы. Экран энцефалографического датчика был без картинки в черно-белую рябь. Внимательно наблюдая за происходящим, Стокар связался с базой:
Полигат затаился в сосуде, видимо осваивается. Чует мое сердце, при первой же возможности случится полный захват сознания. Надо удвоить дозировку препарата, иначе мы потеряем Вольёдю. Молмутская зараза раздавит его, проинформировало пустое кресло.
Правильно, командир. Мы тебя полностью поддерживаем, на экране пилоты одобрительно закивали. Дождись удобного момента и действуй. Только перчатки не снимай. Невидимость идеальная.
Так и сделаю, командир согласно кивнул и выключил связь.
14
Поздним утром, когда через открытое окно шум улицы проник в комнату, партийный лидер резко проснулся. На удивление тело не чувствовало разбитости и усталости. Владимир взглянул на часы и засуетился:
Черт побери! Проспал. Я опаздываю, политик выругался и поспешил в уборную.
Он быстро умылся, оделся, выскочил на оживленную улицу и спортивным шагом засеменил по намеченному маршруту.
Инопланетный летающий аппарат-невидимка отлепился от здания, поднялся на безопасную высоту и направился следом.
Прения и дебаты на съезде были в самом разгаре. Зал гудел как пчелиный улей. От табачного дыма слезились глаза. Делегаты спорили, толкались, хватали друг друга за грудки и выкрикивали с мест в адрес очередного оратора реплики, обидную брань и нецензурщину.
Махапский разведчик, прилипнув к зданию церкви, молча наблюдал на экране за шумным собранием, больше напоминающее лекцию в сельском клубе или базарную перебранку. Робот-шпион показал объект. Владимир сидел на корточках и, положив бумажный лист на колено, второпях готовил конспект для выступления. Когда бумага была исписана тезисами и шпаргалками, лидер партии проворно вскочил на трибуну и обвел аудиторию спокойным взглядом авторитета. Зал тут же перестал гудеть. Вожак выждал паузу, добившись полной тишины, и приступил к докладу. Помогая себе жестами, политик красноречиво стал излагать свою позицию, подкрепляя речь аргументами, доводами и фактами. Зал снова зашевелился. Несогласные стали высказывать недовольство. В оратора полетела словесная грязь.
Стокар сморщился и закрыл глаза: «Это надолго. Отдохну, поберегу нервы. А лучше письмо супруге придумаю и отправлю по каналу секретной связи». Махап включил энцефалогрфический передатчик, закрепил клемму на лбу, откинулся на спинку кресла и задумался. Он с чувством стал подбирать слова и с приятным трепетом складывать их в предложения, заполняя волновыми колебаниями мозга блок памяти. Стокару нравился этот вид связи: «В полном расслабоне всегда приходят самые верные и точные мысли». Закодированный ряд картинок, образов и тембра голоса в сжатом виде со скоростью мысли отправлялся на родную планету. Через считанные секунды супруга получала депешу, включала криптографический преобразователь и оцифрованный материал читала, смотрела и слушала на компьютере.