Писатель интуитивно понял тактику вождя и подумал: «Многие даже гордятся, что имеют разные болячки и любят, когда их жалеют. Человек по-своему дорожит шрамами на теле и ведет им летопись в уме. Так, наверно, устроен любой человек. Нехватка сочувствия и дефицит обычной жалости делают нас такими. Никто не знает, сколько протянет, проживет. Что там этой жизни?»
Горькому захотелось перейти на «ты» и сказать гостю в глаза: «Ну ты и плут. Видели тебя, как ты семгу уплетаешь за обе щеки». Писатель был чуть старше политика, но что-то удержало его: «Вместе не бродили босиком с котомками за плечами, не хлебали лаптями щи». Всё же цельность и полнота характера гостя вызвали симпатию. Много Горький на своем веку видел разных умников. Этот же был особенным. Еще в первую встречу у писателя зародилось духовное влечение к виртуозному оратору. Сейчас оно увеличилось втрое.
Над Темзой сгустился туман. Мелкая изморось покрыла окна. Ленин, улыбаясь, продолжал:
Да, друг мой, забочусь и скажу честно вы, как писатель со своими чувствами и душой, нужный для страны. Ваши проза и стихи очень верны. Как вы тонко чувствуете время?! Я поражаюсь! Ваши «Буревестник», «Мать», «На дне» отразили самую суть, всю рутину царского режима. Всё равно помазанников божьих мы когда-нибудь сдадим в архив истории, рано или поздно победим, Ленин глазами оракула посмотрел сквозь стены. Мы разрушим всё до основания и построим новое славное общество, новый быт. Всё будет новое жилье, друзья, желания. Бич нужды исчезнет навсегда. Будет также новая культура. Вот, тогда, мой друг, точите перья, карандаши и запасайтесь чернилами. Всё старое сдадим в макулатуру. Будет у нас новое добро.
Писателя тронул футуристический порыв гостя. Иногда простая мимолетная похвала становится огромной и приятной наградой. Мелькнула мысль: «А ты мечтатель». Горький кашлянул и подал голос:
Красивые мечты. Спасибо за оценку. Я всего лишь наблюдатель, отражаю ходы времени. Новое добро? Не понимаю. Не бывает, сударь, нового добра. Оно во все времена одно и то же. Нравственность неизменная величина, это я знаю точно. Старая философия. Нужна связь времен и чем крепче, тем надежней, тем полезней для будущих поколений растет качество нации, а стабильность убирает погрешность в развитии. Только в связи будущему быть. Наша жизнь не материал, не отрез из ателье вселенной, ее надо очень осторожно резать и кроить».
Вот и чудесно. Значит, есть проблемы. Вы не против, если я вам напишу? Вы ведь на Капри будете лечиться? Слабоват я, батенька, в философской теме. Подтянуть меня чуток прошу, Ленин протянул руку. Ваши познания и пролетарское мышление вызывают у меня большой восторг! Ваши былые заслуги для партии тоже. Сколько мы не без вашей помощи получили в кассу денег? Ведь без них мы ни вперед, ни назад топчемся на месте. Ваши сборы, разговоры с купцами и буржуями дали ощутимые результаты. За наследство Шмидта отдельное спасибо! Вырос запас нашей прочности. За купца Морозова благодарю, лидер продолжал трясти руку писателя. Жалко Савву, сколько нам помог?! Верил в бога и нательный крест носил, думал, что за ошибки и просчеты там взыщут, Ленин ткнул пальцем в потолок. Думал, спросят: «Как ты тратил средства?» Помощь нам посчитал ошибкой. Только где он, бог? Я тоже в детстве с мамой храм церковный посещал по воскресеньям. Опиум это всё для темного отсталого и слепого народа, чтобы легче в узде держать и управлять мужиком. Только рвется всегда там, где тонко. С нами уже этот фокус не пройдет».
Горький вдруг вскипел, убрал руки в карманы брюк и сделал шаг назад:
Слушай, ты, голубь сизокрылый, оставь бога в покое! Ваша секта его еще не обрела и замену не создала. В вашу сказку длинная дорога, проще и быстрее угодить на облака.
Мы уже на «ты»? Хорошо. Прекратим этот разговор. Вижу, голубчик, ты марксист неважный. Только мы не секта, а партия и сами с усами. Нашим богом будет наша цель! Это неиссякаемый маяк, который видно издалека.
Это иллюзия, спокойно заключил писатель. Он изрядно устал от этой говорильни. Когда вы подойдете вплотную к маяку, цель исчезнет. Бог это то, к чему невозможно приблизиться.
Почему? Ленин недоуменно округлил глаза.
Потому что он вечный. Мы внутри него, а он внутри нас.
Как это? слабая сторона гостя полезла наружу. Не понимаю.
Вот и хорошо. Я тоже, но очень хочу понять. Когда всё будет известно, жить станет скучно и перестанем общаться. Давайте я вас провожу, писатель подтолкнул гостя к двери.
Да, товарищ Горький, у меня к вам просьба, марксист попятился к выходу.
Ну, наконец-то. Я слушаю. Излагайте быстрей, я спать хочу.
Есть тут, в Лондоне, один мыловаренный делец, фамилия на «Ф» как-то. Короче, неважно.
Фелс что ли?
Да, он самый. Надо сделать так, чтобы этот зажиточный капиталист поделился немного и помог нам деньгами. Денежку у него займем, а вы будете гарантом. Он доверяет вам. Сделку с магнатом заключим по всем правилам у нотариуса. Алексей Максимыч, по рукам?
Ладони политика и писателя встретились и сжались. Горький подумал: «Доверяй, но проверяй» и с сомнением посмотрел на гостя: