Андрей Козырев - Книга родства. Повести и рассказы

Книга родства

Повести и рассказы

Андрей Козырев

© Андрей Козырев, 2017

Книга родства

Повесть-мозаика

Девять дней на воинство божие стрелы летали;

После постигли народ, смертоносными прыща стрелами;

Частые трупов костры непрестанно пылали по стану.

Пролог

Старые монеты. Украшения. Именные часы с надписью «За лихую службу на войне 19041905 гг» Перебираю семейный архив, сохранившийся от дедов и прадедов. Сибирские казаки, от Ермака родословие начинающие Старые нравы  буйные, дикие, полнокровные Старая жизнь Я не видел её, но в крови моей  не в душе, а глубже  спит ещё то, что бушевало и боролось здесь, на земле сибирской, века назад. Проснется ли память? И что принесет нам пробуждение  мир или новую войну? Не знаю Но помнить  надо. Знать надо. Иначе  воздух, именуемый историей, иссякнет. Дышать будет нечем.

Перебираю содержимое старой шкатулки. Рваные купюры с портретами Екатерины Второй и Александра Третьего Оловянная солдатская ложка, на которой выгравированы дата: «01.09.1914»  и прочерк. Такие вручали солдатам, уходившим на Первую мировую войну. За датой начала войны и отправки на фронт должна была следовать дата возвращения. Её не было Не вернулся солдат. Не вернулась армия. Не вернулось поколение.

Распалась память. Нет в ней имен тех, кому принадлежали эти вещи. Только кровь ещё помнит, чем жили мои предки, что они любили, что ненавидели, как воевали и боролись. Помнит но молчит. Немота крови  вот проблема нашего поколения. Заговорит ли кровь наша? Или мы истечем временем, как кровью, не познав, в чем таится глубокая суть ее? Мало расщепить атом, чтобы добиться мощи,  попробуй каплю крови солдатской, за родину пролитой, или слезинку вдовицы расщепить мыслью, выявить, из чего сотворены они, какие мужи передали этой кровинке свою жгучесть, какие девы перелили в эту слезинку свои мысли и чувства сокровенные? И, если проследить это, такая мощь и крепость, таимые народом ранее, на свет явятся, что содрогнется мир от взрыва  или преобразится от вспышки яркого света. И взрыв, и сила созидающая  все таится в каждой кровинке нашей, и осторожно, благоговейно надо проникать в тайны родословия, а вернее  родокровия своего. Не навреди, не ошибись, не оступись! Едва ошибёшься  и сам сгинешь, и земля твоя пошатнётся. Не приведи Господь случиться этому! Дабы этого не случилось, учиться должен я, учиться России, как дети, пальцем по бумаге водя, учатся азам книжного знания.

А что есть учёба эта? Изучение истории  это переливание крови: от прошлого поколения  к нынешнему, от нынешнего  к прошлому. Не в пробирках хранится кровь души народной, а в памяти нашей, и не через уколы шприцев и игл, а через уколы совести передается она. И, если кровь прошлого перетекает в наши вены, даруя нам силу, то прошлое само при этом обескровливается. Наверное, потому таким бледным и неживым оно предстает сейчас перед нашим мысленным взором, что служит своего рода донором  но не для нас, для будущего нашего? Возможно. Но в этом случае мы должны помочь прошлому остаться настоящим  подлинным, не раствориться, не угаснуть. И этим живу, и этому работаю я  частица России, мыслящая капля крови в жилах её.

Но только ли России обязан я памятью крови?Есть и татарское во мне, дремучее, древнее, властное. Недаром темны мои глаза и волосы, недаром усы мои сами собой завиваются не вверх, как у казаков, а вниз, вызывая в памяти кочевников сибирских степей. «Чингисхан»,  так меня гордо называла мать, глядя на эти азиатские усы. Да, только единство русской порывистости и монгольской твердости и непреклонности создали этот народ,  сибирское казачество. Оно не такое, как запорожское или донское,  наши казаки коренасты, крепки, властны, и даже в разгуле их дышит татарская мощная воля, а не западная лихая и нередко слепая вольность.

Если казаки донские или запорожские славились быстрыми набегами, натиском, быстротой, наповал сшибавшей европейские полки, то доблесть сибирская в другом была: занять землю новую без лишней крови, осторожно, бережно, но, заняв, стоять на ней твердо во веки веков. Врасти в землю! Пустить как можно глубже корни в народ местный, в речь его и кровь, обхватить сердце земли этой корнями своими  и не дать повалить себя, не отступать с занятых рубежей! Вот дело наше,  стояние воинское, мужеское, почти молитвенное, под натиском со всех сторон, под дождями, под снегом, под саблями и пулями вражескими. Эта крепость наша  непобедима, и не изгнать нас вовеки с земель сибирских, а даже изгнав, не извлечь уже из почвы корней, нами в неё пущенных,  заново прорастет Россия из корней этих, и возвеличится, и встанет вновь во всю стопу  от океана до океана. Так было во времена Ермака и наследников его, так было во время междоусобиц, так будет и впредь.

Детство. Фотоальбом памяти