Сохранившая повязку на бороде голова упавшего лежала боком на бордюре палисадника, как на подушке Влажной от крови подушке При этом череп, как аккуратно уполовиненный горшок, был очевидно расколот, и его верхняя часть кроме того, что была раздроблена, была ещё сбита и смещена ударом. Антон обошел место происшествия так, чтобы встать там, откуда открывался страшный в своей откровенности вид разбитой головы. С этой стороны никого не было жутко было смотреть, и даже страдающие от скуки больные здесь не скопились. Малой подошёл совсем вплотную и заглянул внутрь «горшка». Черная пустота Что-то ещё продолжало течь из него, мерзостное в своей тягучей сути, но никаких сгустков и близко не было кровавая лужа и всё. «Пустой!» подумал Антон с таким облегчением, словно бы убедился в оправданности своей шаткой гипотезы, столь долго лелеемой интуитивно, что не оправдайся она, то и вся жизнь псу под хвост.
Что, простите?
Оказалось, что он не только подумал, но и проговорился-таки. Антон повернулся и увидел стоящего рядом с ним давешнего доктора из обхода, смотревшего немигающим взглядом даже не на, а внутрь Антона через его же глаза. Во взгляде доктора тоже виделось удовлетворение от подтверждения каких-то собственных мыслей.
Понимаете, доктор Я был в туалете Умывался, Малой заговорил так судорожно, опять же интуитивно чувствуя, что надо отвлечь доктора своим волнением, словно бы не слышал вопроса. А тут он Ну он и он Я внимания не обратил Слышал только, что дверь открывалась-закрывалась А когда голову-то от раковины поднял, его уж назад клонило Падал, значит! Прямо на окно! Я-то сообразил, что он не в себе Мало ли?! Больница ведь Ну я к нему Да пока на своей ноге-то до него допрыгнул, он уж и вывалился Кто только додумался в больнице в травматологии! такие низкие подоконники ставить?
Врач стоял и кивал головой, то ли соглашаясь в понимании, то ли подбадривая Антона в его вранье Скорее второе! Потому что он так и не переставал смотреть ему прямо в глаза, сменив только выражение лица на неуловимо насмешливое.
Это вы, батенька, сейчас коллегам своим рассказывать будете
Эту фразу доктор проговаривал, уже меняя одновременно лицо на злобное от наступавшего понимания того, что и самому ему придется несладко он тут за старшего, ЧП в его вотчине, с него и спросят На него и навешают!
Скоро приехала полиция. Без тени интереса в лицах несчастный случай пустое дело, проформа. Но в составе группы был тот самый судмедэксперт, которого участковый Малой запомнил на самоубийстве. Антон понимал, что его сейчас же начнут отвлекать расспросами о том, как всё случилось, и он молил полицейского бога, чтобы эти расспросы да что там!.. чтобы допрос его как свидетеля а кого ж ещё?! начался чуть позже. Он хотел посмотреть на реакцию судебного медика, заглянувшего внутрь черепной коробки покойника.
Тот посмотрел никакой реакции Скучающее в рутинной повседневности лицо, словно бы пустота разбитого горшка это так и надо, так и должно быть.
Тот посмотрел никакой реакции Скучающее в рутинной повседневности лицо, словно бы пустота разбитого горшка это так и надо, так и должно быть.
Он нигде больше не ударялся
Замечание Антона прозвучало настолько двусмысленно для него самого знающего суть дела, что он даже испугался: мол, раньше времени начал оправдываться. Но на эксперта, пребывавшего в неведении и по виду плевавшего на ход этой истории, оно подействовало, как надо он не просто обратил внимание на Малого он к нему присмотрелся. Узнал. Слегка удивился его больничному виду. Сказал глазами: «Ну, мало ли» и спросил:
Что вы имеете в виду?
Я имею в виду, что голова его раскололась уже здесь И никто к ней до вас не подходил
Эксперт отвёл глаза туда, куда смотрел Малой на зияющий чёрной пустотой череп.
Я следил, чтобы всё оставалось так, как есть. Вернее, было Так всё и было При жизни!
Реакция после этих уже отнюдь не двусмысленных откровений обязана была последовать, и она уже выражалась в глазах, повёрнутых обратно на Антона, но озвучание не успело состояться Малого дёрнули-таки для дачи показаний.
Здравия желаю.
Участковый Малой сразу обозначил себя как своего. С ним и говорили после этого как со своим, случайно оказавшимся свидетелем несчастного случая, лежавшего целиком на совести недоглядевших за больным врачей.
Он, наконец, вернулся в палату. С облегчением улёгся. Бережно устроил на койке больную ногу, которая после отвлечения от суеты стала чётко напоминать о себе раненой. Положил голову на подушку и закрыл глаза.
«Пустоголовый Ничего удивительного У него, козла, даже на мёртвой роже Полуроже лба-то нет Ха-ха Даже на оставшейся части морды можно тупость увидеть! Гопник откуда там мозгам взяться-то? Да и зачем?! С мозгами таким сложнее Опаснее весу больше. Были бы мозги, голова вообще бы вдребезги разлетелась! А так, хоть в незакрытом гробу закопают Родня над дорогим лицом поплачет»
Антон даже представил эту сцену прощания: усопший в гробу с бумажной лентой на голове, прикрывавшей своей какой-то церковной записью отсутствие лба. Цветочками ещё похоронщики прикроют, наверное. Только мёртвое лицо и оставят, чтобы поприличнее выглядел.