Мрозовский грыз хрящик на косточке вприкуску с зелёным луком и печёным картофелем, попутно облизывая жирные пальцы, и вздыхал от обжорства. Пани Марьяна откушала лишь кусочек грудки и теперь взирала на любовника, поминутно вздыхая с надеждой, что сейчас он, наконец, наестся и сделает то, ради чего затевалось их свидание.
Пан Мрозовский подумал, что как же всё-таки хорошо! Дом пани Марьяны имеет проходной двор. Можно войти и выйти, и никто не будет знать наверняка, куда направился этот представительный господин с саквояжем в руке.
Окна гостиной Пашкевичей выходили на улицу. Единственный фонарь светил немного вдалеке, тусклый свет его приглушала листва росшего рядом каштана. В такой темноте мудрено было рассмотреть соглядатая, заглядывающего в окна Пашкевичей. Мужчину этого и родная мать в такой темноте не узнала бы. Он тихо, но очень неприлично ругался, едва удерживаясь на цоколе ногами, а руки, то и дело, соскальзывали со сточной трубы. Потянувшись, пытаясь заглянуть в неплотно зашторенное окно, он сорвался и упал на тротуар. Из-за пояса брюк довольно шумно вывалился наган.
Чтоб вы мне были так здоровы, как вы жрёте эту курицу! зло прошептал мужчина, прижимая к груди ободранные ладони.
Он подобрал наган, не спеша поднялся, поправил кепку, отряхнул брюки и направился к перекрестку. Подошел к каштану, закурил и посмотрел на пасмурное небо, скрывающее полную луну. В этот момент на его лицо упал тусклый свет от фонаря, и каждый беспризорник мог бы признать в этом человеке Мишу Гроссмана.
Ну, хотя бы буду знать теперь, где вы проводите интересные вечера, пан Мрозовский, тихо сказал Гроссман и сплюнул. Может быть, пану Пашкевичу будет интересно узнать, кто так смачно жрёт жареную курочку в гостиной в его отсутствие. Надеюсь, пан Пашкевич хорошо умеет стрелять по бегущей мишени.
Миша Гроссман терпеть не мог Мрозовского, но по причине субординации вынужден был терпеть его высокомерие и гонор не по чину. В Управе и за её пределами Мрозовского за глаза называли визитёром. В небольших городах новости расходятся быстро, и о том, что Мрозовский заказал визитные карточки в местной типографии, в Управе узнали на следующий же день.
Народ похихикивал, встречая Мрозовского в кабинетах. У простого сыщика и визитки, как у члена городского Магистрата. Визитные карточки внешне были обычные, не считая того, что все записи в них были сделаны золотом на плотной красной бумаге и торжественно выписаны с вензелями. В общем, не визитные карточки, а открытки с Рождеством. Привычку раздавать всем и каждому визитки в городе быстро сочли дурацкой, но моду переняли многие.
Миша еще раз оглянулся на окна Пашкевичей, ухмыльнулся и свернул за угол.
Вы слышали? спросил Мрозовский, вытянув шею и прислушиваясь.
Да, ответила пани Марьяна. Она стала бледна лицом и сейчас более всего на свете хотела, чтобы пан Эдвард испарился как видение спиритического сеанса.
Неверная пани Пашкевич очень боялась гнева супруга. Лирическое настроение испарилось, и кондитерша задумалась, какими словами предложить кавалеру удалиться.
Мрозовский тихо подошел к окну, отодвинул занавеску: за стеклом угадывались только слабые очертания дороги и дома напротив. Мрозовский чертыхнулся, быстро подошел к столу и налил полный бокал шампанского. Пани Марьяна глупо улыбнулась и тоже потянулась к бокалу, но любовник залпом осушил свой и обернулся к ней, готовый что-то сказать.
Пани Марьяна, простите за столь поздний визит, я вынужден откланяться, ибо служебные дела ждать не могут. Смею надеяться, что вы простите и позволите посетить вас в ближайшее время в кондитерской.
Пани Марьяна слушала, выпучив глаза, потом согласно кивнула и пошла провожать гостя. Мрозовский испытывал благодарность к пани Марьяне, что та не закатила истерику или не попыталась удерживать. В передней он сухо попрощался, чмокнул ручку и, прихватив саквояж, тихо вышел.
Пани Марьяна слушала, выпучив глаза, потом согласно кивнула и пошла провожать гостя. Мрозовский испытывал благодарность к пани Марьяне, что та не закатила истерику или не попыталась удерживать. В передней он сухо попрощался, чмокнул ручку и, прихватив саквояж, тихо вышел.
Пани Марьяна расслабленно прислонилась к стене и наконец-то смогла вздохнуть глубоко.
Езус Мария милостивая Вот ведь точно милостивая! шептала она закрыв глаза. Это знак мне был Точно знак!
Мрозовский тихо шёл по ночным улицам, временами оглядываясь назад. Он хотя и был сыщиком, но очень боялся ходить в одиночку в темноте. И не потому боялся, что трусил. Совсем нет! Пан Мрозовский был хорошо осведомлён о том, что может произойти во время ночной прогулки, и не раз присутствовал при составлении протокола на месте происшествия, когда дворники на рассвете находили желающего совершить ночной моцион. У найденного, как правило, не было счастливого выражения лица, да и самого лица иногда не было, а так, одно название.
Сейчас Мрозовский шёл и думал. Кто это мог быть? В том, что кто-то за ним следил и пытался заглянуть в окно пани Марьяны, он не сомневался. Мрозовский решил, это означает одно к кому-то он подошел уже довольно близко.