Пани Марьяна заметила кавалера, как только он вошел, но виду не подавала. Она только чаще покачивала пышными боками, и улыбка не сходила с миловидного лица. Это было их игрой. Один делал вид, что не замечает другого, а потом они слово случайно сталкивались и о, чудо!
Какая встреча! Как приятно видеть вас! Как поживаете?
Раскланивались, шаркали ножкой и любезно кивали головами на манер фарфоровых китайских болванчиков.
Ах, какая встреча, пан Мрозовский! пани Марьяна зарумянилась сдобной булочкой и выпустила в Мрозовского жаркую стрелу из карих глаз.
Добрый вечер, пани Марьяна? А вы всё цветёте? Рад видеть вас в добром здравии! Мрозовский слегка поклонился, заглядывая в вырез платья очаровательной кондитерши.
Спасибо. Будьте любезны присесть за столик у окна, та пара сейчас уходит, она показала пухлым пальчиком на крайний столик и зашла за стойку. Вам как обычно?
Вы же знаете мои пристрастия, улыбнулся Мрозовский.
Мрозовский медленно размешивал в кофе сахар, вдыхал аромат и наблюдал за посетителями. В какой-то момент его фантазия взбунтовалась, и Мрозовский представил всех голыми. Немного задумавшись, он сделал вывод, что в дезабилье публикой можно недолго любоваться. Все сразу стали не такими чопорными, как в одежде. Даже, можно сказать, беззащитными. Вон тот господин бухгалтерского вида. Препротивнейшая личность, и плечики у него эдаким домиком торчат, словно хочет он в них голову втянуть. Но глазки хитрющие, как у рака, осматривают всё вокруг внимательно и дотошно. Через столик панянка сидит. Шея у той панянки в красных пятнах, которые уходят под глухой воротник платья. Ей жарко, но другой наряд надеть нельзя, поскольку этих пятен по телу довольно густо. Кофе панянка пьёт с облезлым господином. Тот, похоже, тщедушен и не имеет растительности не только на лице, но грудь у него хилая и лысая. Жалкое зрелище.
Насмотревшись на посетителей, Мрозовский вспомнил о кондитерше и залюбовался ею, вообразив их в уединении на супружеском ложе пана Пашкевича. От фантазии Мрозовский возбудился и сильно покраснел. Да так, что пришлось доставать из кармана платок, чтоб вытереть капли пота на лбу.
Народу в кондитерской стало меньше, и пани Марьяна подошла к пану Эдварду.
Завтра супруг мой, пан Пашкевич, изволит открывать охотничий сезон. Вернётся только через три дня, сказала она тихо, многозначительно глянув на пана Эдварда.
На кого же охотиться идёт?
На болотную птицу. Дупель называется. Слышали о такой?
Что-то, кажется, слышал. Я, знаете ли, дичи предпочитаю хорошо запеченную курочку, или утку с яблоками, сказал Мрозовский и в животе у него громко заурчало.
Пани Марьяна рассмеялась и погрозила пальчиком:
Вы бы пообедали, пан Эдвард. Ведь после таких разговоров аппетит может разыграться.
Уж лучше я поужинаю, хитро прищурился Мрозовский.
А я, пожалуй, завтра курочку на ужин запеку, протянула пани Марьяна, выразительно посмотрев. Сегодня могу вам предложить шоколадный торт с фруктовой начинкой.
С удовольствием! И повторите кофе, со сливками взбитыми, попросил Мрозовский и сладко потянулся на пани Марьяну.
Ах вы, озорник! Лень мне свою отдаёте, сказала пани Марьяна, кокетливо передёрнув плечами, и ушла за стойку выполнять заказ.
«Хороша птичка, думал Мрозовский, такую не грех и отохотить».
Вечером следующего дня пан Мрозовский, спрятав в саквояж бутылку шампанского и коробку конфет, отправился к Пашкевичам. Нет-нет! Он шел не для того, чтоб проведать супругов и обсудить в их семейном кругу последние новости из Управы. Мрозовский шел к пани Марьяне обсуждать совсем иные темы. И даже можно сказать, что и не обсуждать вовсе он шел, а по другим вопросам.
Ещё в полдень Пани Марьяна торопливо чмокнула супруга в жесткую щетинистую щеку, солнечно улыбнулась, как для него единственного, и выпроводила за дверь. Потом она бросилась к купленной с утра на рынке курице, чтобы успеть приготовить её к приходу пана Мрозовского.
Аппетитный запах запечённой курочки расплывался даже в парадном. Пани Марьяна суетилась, поправляя прическу и внимательно осматривая гостиную. Она зажгла толстые свечи, брызнула на себя немного кёльнской воды, особо модной в этом сезоне, и села ждать на край кресла.
У двери раздался долгий переливистый звонок, и пани Марьяна вздрогнула. Муж всегда звонил подолгу, но несколько раз, а сейчас звонок был один. Облегчённо, вдохнув, она направилась открывать.
Пани Марьяна, как же вы заставляете меня ждать под дверью, тихо шептал Мрозовский, укоризненно качая головой и прижимая пани Марьяну к стене. Зачем же так меня волновать, когда у меня и без того от ожидания встречи сердце готово умчаться за горизонт
Мрозовский обслюнил любовнице ушко, после распрямил спину, откашлялся и спокойно спросил:
Вы позволите пройти?
Пани Марьяна, всё ещё закатывая глаза, хрипло ответила:
Конечно, прошу вас.
И Мрозовский пошёл на запах. Надо сказать, что вкусно покушать Мрозовский любил всегда, а вкусно приготовленную курочку готов был съесть без хлеба.
Пани Марьяна постаралась на славу. Стол был сервирован тонким саксонским фарфором. На изящных работах мануфактуры Мейсен кондитерша красиво разложила угощение. Отдельно, в вазочке, которую держали три фарфоровые пастушки, лежали фрукты. Скатерть, вышитая самой кондитершей лично, пестрела цветами. Край был украшен цветами помельче и мережкой.