Олег Лукойе - Забывшие вкус молока. Стихи, тексты. 20102011 стр 5.

Над земной орбитою трассами пробитыми
(только б не испортить борозды)
я лечу без пафоса в простыне из паруса.
Мне сегодня просто до звезды.

Кто в танке не горел, тот не полюбит север.
Кто не бывал в горах, тот не увидел мир.
Ты можешь быть как бог. Отдельно и над всеми.
Но чем ты будешь крыть, когда закрыт сортир?

Кто горькую не пьёт, тот сладким не рискует.
В презрении к толпе, ты выбился в эфир.
Ты презирал толпу и тем собрал другую.
Зачем тебе она, когда закрыт сортир?

Толпа она, как топь, безлика и опасна.
Толпе не нужен бог. Толпу ведёт кумир.
Но что ты скажешь ей, когда иссякнут сказки?
Что сделает толпа, когда закрыт сортир?

Я с детства шёл за ним, не отставал.
Сперва не в ногу. Но всегда за ним.
Послушно, в такт, внимал его словам.
Когда года разменивал на дни.

Я не спешил, но всё же успевал.
Я просто шёл. То лесом, то рекой.
А в гору помогали облака.
Хотя вначале было нелегко.

Слепила ночь огнями ярких звёзд.
И кто-то в темень зА душу тянул.
И над обрывом, как пушинку, нёс
Я успевал. Куда бы не свернул.

Свой марафон я шёл вдали от трасс.
Топил усталость в глубине озёр.
И разгорался вновь от тысяч глаз.
Хотя нередко видел в них укор.

Я шёл, как прежде, гордо, не спеша.
Мы стали в ряд с ним, как единый фронт.
Но вверх звала меня моя душа.
И я узнал, что прячет горизонт

А по ночам мне снились зеркала.
И стоном вырывалось из груди:
«Куда спешишь? Какой же ты дурак
ОНО не любит тех, кто впереди»

Мне любовь прописала весна.
Подарило небо свободу.
Мне взлететь бы да жить сполна
только я из огня да в воду.
Bыходил из воды сухим,
но продрогшим до самых костей.
Ты теплом согревала своим
и с улыбкой стелила постель.

В твоём доме светил очаг
мягким светом, под абажуром
Рюмка бренди и крепкий чай
были лучше любой микстуры.
А когда я сгорал дотла,
приходил с почерневшей душой.
Ты ждала Ты всегда ждала.
Как же было мне хорошо.

Взяв тепла из бездонных глаз,
я опять исчезал надолго
Свято врал, что в последний раз.
Я любил дорожить свободой.
Я к тебе опоздал навсегда
Я к тебе слишком долго шёл.
И горит надо мною звезда.
Знаю, там тебе хорошо

Осень кидает в закат разноцветные листья.
Тени по жухлой траве поползли на восток.
Лето ушло незаметно почти по английски.
Шлейфом цепляясь за брусья оконных крестов.

Ветер норвежских морей лижет рваные клочья.
Стало пустынно. На небе застыла печаль.
Замерли звуки. Слова превращаются в строчки.
Те, что крадут мои вещие сны по ночам.

Строки стихов и молитв очарованы тенью.
Ввысь поднимаются, словно невидимый мост.
Там, наверху, разлетаясь в свободном паденье,
медленно тлеют во тьме многоточием звёзд

Небо закрыто стальными клыками домов.
Изредка ловит наши пугливые взгляды.
Радуга в лужах осенью летом зимой.
Бледный рассвет нездоровый румянец заката.

Это мой мегаполис. Одуревший без сна.
Расстрелявший все звёзды неоновой дробью.
Со злорадной усмешкой взирает Луна
Беспокойный погост заливая  любовью.

Воздух пропитан гарью пожарных сирен.
Люди спешат по делам с муравьиным упорством.
Утро и вечер слегка надоевший рефрен.
В глянец асфальтобетона падают звёзды.

Это мой мегаполис. Одуревший без сна.
Я пронизан его электрической дробью.
Это мой континент. Это каменный остров-страна.
Я брожу по его перепутанным венам
с любовью.

Мы живём на авось и вдруг.
В переменах не ищем добра.
Под угрозы соседских старух
пьём без повода и до утра.

Тихо ропщем на глупых вождей
и на то, что усохла страна.
Мы бросаем жён и мужей.
И находим в проёме «окна».

Мы не верим ни в пряник, ни в кнут.
Неспеша пролетают года.
Знаем точно, что наебут.
Но не знаем как и когда.

Я ловлю в объектив своей камеры небо.
Я фиксирую каждый промчавшийся миг.
Каждой капли дождя невидимый слепок
Я ловлю каждый вдох пробуждений твоих.

Мы снимаем с тобою кино,
но зачем то сжигаем холсты
неудачных картин
Забывая о том, что нас
те, кто вечно глядят с высоты
ловят в свой объектив

Каждый день я тебе сочиняю сценарий
по мотивам вчерашних, приснившихся снов.
Только дело всё в том, что я даже не знаю,
чем закончится это смешное кино.

Мы с тобой сочиняем роман
и наивно сжигаем листы
отвратительных сцен.
Забывая о том, что там
те, кто видят нас с высоты,
знают всё, то что будет в конце

Не горят ни листы, ни холсты
Ни в печах любви, ни в кострах времён.
Я хочу, чтобы знала ты
Что горят и сгорают те, кто влюблён

В проёмах окон догорел закат.
Всё также благосклонны небеса.
И смысла нет искать кто виноват,
когда горят твои глаза
Пронзила ночь сомнамбула-луна,
сквозь занавеску лакирует вечер
Луна глядит на нас в прицел окна
и поминально зажигает свечи.

Мы умирали десять тысяч раз.
И десять тысяч раз рождались вновь.
Рассвет хранил крестом оконным нас
От суеты берёг любовь
С тобой нам в этой жизни повезло.
Мы приземлились на своей планете.
Мы не разбились грудью о стекло
Мы воскресаем каждое столетье.

В проёмах окон догорел закат.
Всё также благосклонны небеса.
И смысла нет искать кто виноват,
когда горят твои глаза
Пронзила ночь сомнамбула-луна,
сквозь занавеску лакирует вечер
Луна глядит на нас в прицел окна
и поминально зажигает свечи.