Иллута вздохнул:
Невеселые. Все понимают, что римляне любой ценой постараются уничтожить независимую Набатею, чтобы получить контроль над торговым трактом к Сабейскому царству и забрать в свои руки доходы от перевозки товаров. Поэтому многие считают, что надо покориться и избежать бессмысленного кровопролития.
Кто эти многие? резко спросил Саллай.
Ремесленная община, угрюмо ответил Иллута и продолжал. А купцы уверены, что им перемена власти ничем не грозит. Говорят: «Нам-то что? От нашего посредничества римляне не избавятся, сами торговать не станут».
Саллай нахмурил брови:
Стало быть, особого патриотизма не наблюдается?
Не наблюдается. Хотя, конечно, простолюдины не прочь подраться, им терять нечего. Но ведь они не слишком хорошие воины, и не они решают исход сражений.
Ну что ж, всегда лучше знать правду, советник набатейского царя тяжело вздохнул, затем гордо выпрямился. Как бы то ни было, Раббэль не подчинится Риму, и Набатея не станет очередной «добычей римского народа», как они изволят выражаться. Наш государь твердо намерен бороться до конца.
רקם
Глава 3
В древнекитайских источниках Ли-Кан, он же Рекем, так в древности называли Петру упоминается как один из конечных пунктов Великого шелкового пути из Китая, в то время называвшегося Серика страна шелка, на Ближний Восток, где сходились морские и сухопутные пути из Южной Аравии.
Столица набатеев действительно была очень важным перевалочным пунктом в торговле пряностями и благовониями из Южной Аравии и Индии, уточнил заявление Маркова глава экспедиции. В Южную Аравию из Набатеи вел старинный караванный тракт через оазисы ал-Ула, Йатриб и Мекку. Морская дорога из Индии шла вдоль аравийского побережья Красного моря в порт Эйлат, а позже и в Ампелону, отвоеванную у египтян, которую набатеи назвали Левке-Коме. Здесь товары перегружались на верблюдов и перевозились в Петру, а оттуда в Газу или Риноколуру и снова морем, теперь уже Средиземным, доставлялись в страны западного мира.
Между прочим, если верить «Периплу Эритрейского моря», в Петре набатеи держали гарнизон и брали с купцов неплохую пошлину в размере одной четверти товара, вновь перехватил инициативу Игорь. Правда, последний царь Набатеи Раббэль II перенес столицу в Бостру.
Да-да, я читал об этом, заинтересованно откликнулся Лыков, но из литературы, которую мне довелось держать в руках, трудно понять, зачем он это сделал. А вы как думаете? обратился он к руководителю экспедиции.
Тот поправил очки в черной массивной оправе:
Сложный вопрос. Некоторые исследователи считают, что таким образом Раббэль пытался избавиться от излишней опеки своих же демократических органов власти.
То есть?
Ну там отчетов перед народным собранием, периодического устройства совещаний-пиршеств, где ему приходилось выслушивать нелицеприятные речи от старейшин. По мнению других ученых, перенос столицы на север вызван экономическими причинами. Парфяне жаждали захватить посредничество на Великом шелковом пути в свои руки и старались не допускать прямых контактов китайских купцов с римской Сирией, поэтому все больше караванов в Дамаск шло через Бостру. Набатеи при этом выступали проводниками, так как к Бостре путь шел через Аравийскую пустыню, а набатеи имели многовековой опыт по переводу верблюжьих караванов через безводные территории. Обосновавшись в Бостре, Раббэль II прочно брал в свои руки контроль над этим торговым путем, который становился все более важным, я бы сказал, стратегическим.
Да задумчиво протянул Лыков, действительно, весьма веский довод.
Вот именно, кивнул археолог. Но лично я думаю, что последний царь Набатеи преследовал не только экономическую цель получить больше выгоды, но и политическую он пытался, закрепившись на путях, ведущих через Заиорданье в Сирию, сохранить независимость государства от Рима, хотя бы относительную как сателлита, союзника
Марков скептически хмыкнул:
И это во время правления Траяна, который признан самым успешным завоевателем среди римских императоров? Раббэль II, очевидно, был безумцем, если надеялся, что Набатея сможет избежать судьбы соседних государств, которые к этому времени началу второго века уже поголовно стали римскими провинциями.
Профессор снисходительно усмехнулся:
Да ведь он не читал учебников, в которых написано, что при Траяне, получившем титул optimus princeps наилучший император, Римская империя максимально расширила свои границы и пережила период наивысшего расцвета. Набатейский царь просто боролся за свободу своей страны всеми доступными ему средствами.
Что заслуживает всяческого уважения, тихо проговорил Лыков, задумчиво глядя в окно автомобиля на проносящиеся мимо удивительной красоты ландшафты.
Джип то и дело нырял с высоких плато в живописные долины. Мягкие очертания красновато-песочных холмов и обширные равнины с пасущимися белорунными овечками настраивали на мирный лад, навевая мысли о библейских временах. Они уже второй час двигались на юг Иордании по Королевскому хайвею, возраст которого, о чем не преминул сообщить Сергею приятель, превышал пять тысяч лет.