Ах ты подлец! Палец застучал по стеклу, зашуршал пакет. Прилетел, душа в перьях, да не один! Да что ж это, каждый день пир для тебя устраивать?!
Дай им, шевельнула губами Лера и открыла глаза.
Дам, куда ж денусь! Опустить? Нина дернула за шнурок жалюзи.
Губы Леры растянулись:
Дай им, шевельнула губами Лера и открыла глаза.
Дам, куда ж денусь! Опустить? Нина дернула за шнурок жалюзи.
Губы Леры растянулись:
Расскажи приходил? тихо попросила та.
Да что рассказывать-то, отмахнулась было сестра, но принялась рассказывать, Лера в последнее время стала для нее чем-то вроде поверенной. Был вчера, такой из себя, этакий толстый, как бочка, то ли икнула, то ли хихикнула сестра. А я что, привыкшая, Илья Семенович-то мой, покойник, тоже мужчина был в теле. Царство ему небесное! Нина задрала глаза вверх к гладкому потолку больничной палаты и наскоро перекрестилась. Смотрит сейчас на меня
Он там радуется за тебя, пошевелила губами Лера.
Да куда там, радуется! Он перед смертью-то знаешь что сказал? «Ты, Нина, здесь шибко-то хвостом не крути! Без глазу не останешься» Шутник был, царство небесное! Это чтоб я-то хвостом крутила, хмыкнула Нина. Ты меня-то видала?
Лера утвердительно качнула головой. Нина была не из красавиц, лицо рябое, будто поклеванное, ножки тонкие, грудь такая, что хоть поднос ставь. Никаких тебе изгибов, мраморных кож, персиковых отливов. Всё как есть, чем богаты, тем и рады
Понравился? прошелестела губами Лера.
Нина задумалась:
За руку возьмет, жмет, а у меня сердце вроде как жамкает, он опять жмет, а у меня опять жамкает, провела ревизию своих чувств медсестра.
А сыну говорила? прошептала Лера.
Что ты! махнула рукой женщина. И говорить-то не о чем, всего-то два свидания было Нина пошла пятнами, и Лера догадалась, что ухажер ей был по сердцу.
Ох, да чего ж мы чешемся?! Твои сейчас придут! Сестра заторопилась, нажала на кнопку, спинка кровати стала подниматься.
Удобно? спросила она.
Лера кивнула и потянулась рукой к тумбочке.
Дай-ка я Покопавшись в Лериных вещах, сестра нашла пудру, от души потерла спонжик и прошлась по носу и щекам Ляли:
Вот так-то оно лучше! Мужик-то должен лучшее видеть! Сестра прибрала волосы женщины и протянула Лере круглое, в ажурной рамочке зеркальце.
Лера, глянув в зеркальце, тяжело вздохнула.
Ты бога-то не гневи! тут же отреагировала сестра. От других-то и головешки не осталось, а она вон какая гладенькая, как яичко, и вздыхает Глядишь, и в другом выправишься чуть подумав, добавила Нина.
Лера глянула на нее вопросительно.
Выправишься, выправишься, уверенно повторила та. Столько на своем веку перевидала, знаю, что говорю! Так что глядись! Глядись! И радуйся! чуть не приказала сестра.
Лера посмотрела в зеркало. Бледное, изможденное лицо, бескровные губы, желтый синяк еще не прошел, а порезы уже затянулись. Нина права: заживает, как на собаке, и гладенькая, как яичко. Опустив зеркальце, женщина как будто еще что-то хотела попросить у сестры, но всё не решалась.
Нина, посиди со мной, когда они придут, наконец проговорила она.
Ишь что выдумала! отмахнулась сестра. К ней муж с сыном придут, а ей тетку чужую подавай. Найдете о чем говорить! отрезала Нина и вышла из палаты.
***
Ах, какие красавчики! цокнула языком сестра, поправив появившиеся на Лериной тумбочке цветы. Вроде как колокольчики, только мясистей и размеров слонячих
Нет, не похожи, глянув на орхидеи, проговорила Лера. Нина, я, кажется люблю орхидеи
По щеке больной покатилась капля. Нина, шумно вздохнув, потопталась возле кровати, опустила тяжелую пятерню Лере на голову.
Ну, будет, погладила она её. Что реветь-то Потихоньку Полегоньку
Один шанс из ста, пролепетала Лера.
Так один, зато твой! Тебе зачем много?!
Нина ничего ничего не помню, прошептала Лера.
А ты не реви, тебе что было велено? Ждать! твердо проговорила Нина. Ирина Горилловна хоть и грымза, но врач от Бога, тебе ж было сказано воспоминания, может, враз одной волной как нахлынут, а может, и по кусочкам возвращаться станут. А ты кусочки-то эти собирай, собирай, глядишь, и получится картинка. Нина говорила спокойно, уверенно, и казалось, что именно так всё и будет.
Про пазлы-то знаешь? продолжила втолковывать сестра. Я Федьке своему недавно купила картинку на двести пятьдесят писов4. Нина недовольно скривилась. Во какие слова-то подсовывают, как будто своих нет Сначала думала, мамочки родные, да как же из этой кутерьмы собрать что можно? А Федька ничего, на пол усядется, всю эту кучу перед собой вывалит, тыр-пыр, тыр-пыр, где верх, где низ ничего не разобрать, сидит, пыхтит, иной раз и псих его накроет, не без этого, ухмыльнулась Нина, бросит все эти писы к едрене фене, а сам ходит, ходит кругами, как лисица, облизывается и опять садится, а там, глядишь, один кусочек, другой и картинка-то собирается
Со бирается? запнулась Лера.
А куда ж денется?! подтвердила сестра.
Лера провела рукой по кровати, Нина права, нужно потихоньку начинать собирать картинку.
Расскажи про Федьку, как маленький был, попросила она.
Как все был. Ребенок как ребенок. Только уж слишком в складочку, как собачка, хмыкнула Нина. Породу вот только забыла, у неё кожу три раза̀ вокруг неё обмотать можно А однажды кувырк и об пол! вдруг вспомнила Нина. Всё было!