Михаил Буканов - Кто ты, тебя я не знаю стр 8.

Какое имя редкое «Маруся», cказала лошадь. Я с него тащуся.
И долго, долго бегала по кругу. Пока корова меряла подпругу,
Чепрак, узду и старое седло, kоторое к рогам никак не шло.
А волк спокойно по кустам шнырял, на прочность он жилетку примерял.
Отец Онуфрий, поплевав в ладони, «Нагилу Хаву» сбацал на гармони.
Народа мудрость! Так ли ты права, когда меняешь образ на слова?

«Красная шапочка» бабушку съела, быстро проникнув в чуть тёплое тело.
Волк как сапёр, oн ошибся раз в жизни. Звери сказали на горестной тризне.
Девочка поедом ест всё подряд. Съела уже полицейский отряд,
Группу охотников, трёх марсиан, cгрызла зубами хрустальный стакан,
И по ночам, превратившись в вампира, ужасом стала уже полумира.
Плачут пожарные, плачет полиция. Ужас витает над нашей столицей.
Даже деревья у Белого дома, для семилетней мутантки едомы!
Знаю, однако, я средство одно. Не посещайте ребята кино!
Ужасов нам и в реале хватает. Сон же здоровый он всё побеждает!

Люди! Я люблю вас, будьте бдительны! Вируса атаки все стремительны!
Под здоровье грипп заложит мину. Кашель, насморк, или же ангину.
Хорошо вам будет с этим всем? Можно окочуриться совсем!
Ох! Везде зараза побеждает, вирусом в крови произрастает!
Мрачная мне видится картина. Грипп вокруг, а мы лишь середина!
Или это мы лежим вокруг? Ну, а вирус поглощает круг?

Шёл по улице Буденный, в голове лишь ГОЭЛРо.
Был мечтами он взведённый самого Политбюро!
Чудеса вокруг, однако, думал красный командир.
Нонче каждая собака свет получит в свой сортир.
Будет лампа в каждом доме, электричество  на плуг.
Ты же дрыхнешь на соломе, вдрынь используя досуг.
На станки дадут рабочим по динаме Ильича,
Так работать, между прочим, можно без могарыча.
До того был рад детина, что сорвался в гопака.
Умилительна картина. Ну, так я пошёл. «Пока!»

Обериуты! Вы исчезли в жути сороковых простреленных годов.
Среди словесной непокорной мути, не оставляя письменных следов.
Случайно уцелевшие фрагменты, разбросаны по следственным делам.
Пропавшие без вести документы, хранились у чекистов по столам.
Что думал Хармс, идя по льду с конвоем, стараясь запахнуть своё рваньё?
А ветер с вечным поздравлял покоем, и песню пел про торжество своё.
Ликуй, ЧеКа, поэтов меньше стало, ещё сильней засилье дураков.
И вот уже другой бредёт устало. Без хлеба, без тепла и без стихов!

Утром волк, проснувшись рано, опрокинул два стакана,
И решил, узнать пора, чем займётся он с утра!
Позвонил он на работу, там сказали, что в субботу
Волку нечего ловить. И решил он бросить пить.
Потому как в помутненьи появляются сомненьи,
Он единое одно, иль раздвоился давно?
Вот одно лежит в постели, а другое черти съели,
Влезли в душу и оттель сиганули прям в постель.
Съели первого на раз, без приправ и без прикрас,
А второго сразу в Ад, чертенятам на салат.
Или это первый был, алкоголь кого сгубил?
Точно брошу, не могу. Выпивку отдам врагу!
Перейду я на кефир, колбасу и на зефир,
И тогда-то, бросив пить, стану денежку копить,
А как стольник накоплю, сразу я его пропью.
Ох! Не зря же на Руси говорили люди,
Всё веселие «пити», водочка в сосуде.
Бедный, бедный, бедный волк. Это только в сказке
Он зубами быстро щёлк, сам в бега, в отмазке.
А в натуре алкоголь скушает беднягу.
Вот на деле в чём тут соль. Завершаю сагу.
Ежли с водочкой комплот, с алкоголем игры,
Будь ты ёжик, или кот, водка хуже тигры!
Съест, зараза, не мигнув, каждого достала.
После третьего, всхрапнув, думал волк устало!
Надо будет срочно мне ухайдакать пьянку
И в уютной тишине выпил спозаранку!
Раздвоенья избежать хочется геройски.
Ах! Рожать  не удержать. Волк всё пьёт по свойски!

Что-то мне сегодня по Москве взгрустнулось.
Память  злая сводня, криво улыбнулась.
Нет назад дороги, сны одна отрада,
Пошутили боги  тяжела награда.
Пролетел я морем, пёрышку подобный,
Распрощался с горем жизни неудобной.
И осталась снизу сторона родная.
Я сменял на визу первородство края.

В Телеграфном где-то церковь Стратилата.
Словно в сказке это, за свободу плата.
Где-то там Россия, я далёк от дома,
Смотрится Мессия в просвет окоёма.
Церковь над рекою, старые кресты,
К вечному покою пролегли мосты.
Мне бы перед смертью на погост сходить.
Время круговертью. Режут Мойры нить!

Вот гусак идёт по улице, очень важненько идёт,
Был сегодня он у курицы, понял главноё  даёт!
Потому и настроение, выше просто не моги!
Только вдруг петушье пение, сзади грозные шаги.
Клювом в клюв герои встретили полюбовника  врага.
Битву пением отметили, ку-ка-реку и га-га.
Бьёт петух с размаху шпорами, но и гусь не сепетит.
Повышается раздорами половой наш аппетит!
Приморились в этой встрясочке, смотрят улицей пустой
Наша курица в колясочке, с ней индюк, как граф Толстой.
Он, дуэль увидев жуткую, взял крылом под козырёк.
Ну, а завтракая с уткою правду голую изрёк.
Тут дуэля состоялося, защищая вашу честь,
Ничего не оставалося, как клеветников известь!
Все одним вы мирром мазаны, что цесарки, что куря.
А мужчины, вишь, обязаны, кровь чужую лить зазря.
Не ровняйтесь с полом мужеским, мы мораль как есть блюдём.
К отношениям супружеским, мы сегодня перейдём!