Перепуганный солдат всё пытался обрезать стропы парашюта специальным ножом, чтобы спуститься на запасном, но его так болтало, не без чьей-то помощи, что у него ничего не получалось. И вот уже над самым аэродромом самолёт, против Гришиной воли, снова тряхнуло что было сил, и парашют отцепился.
Хулигану было уже не до того, куда приземляться, да и какая управляемость у Д-6? Как миленький плюхнулся в самую середину Лужи. А там по колено глубина, если пеш-ком заходить. А если с разгону, так и по пояс!
Мало того, что над незадачливым художником смеялся весь полк и что ему пришлось сушить парашют, так его ещё наказали и посадили на гауптвахту. А когда он с неё вышел, специально поехал на аэродром, где под чутким руководством Артёма закрашивал Вовину обшивку.
Говорят, после этого он больше не хулиганил, очень бережно относился не только к самолётам, но и ко всей технике, стал отличником боевой подготовки и после армии поступил в училище, чтобы стать офицером.
3. Обновка
День был ясный, теплый и солнечный. К тому же выходной. Работы не было, и самолёты скучали на стоянке. Не надо думать, что для самолётов полёты это тяжёлая работа. Самолёты, да и вертолёты тоже, любят летать. Только в полёте живут самолёты.
Вова был дежурным, и ему все завидовали. Это означало, что если вдруг появится какая-то необходимость, полетит именно Вова. Все остальные бездельничали. Паша считал кузнечиков, которые допрыгивали до его нижнего крыла, а Полина читала «Авиаполитен». Ей очень понравилась модификация «П» для вертолётов Ми-8. У них такие большие квадратные окна! Не то что её малюсенькие иллюминаторы. А сиденья! Не откидные деревянные скамеечки, а нормальные, мягкие кресла. При желании, наверное, можно было бы их и розового цвета заказать. Но это серьёзная операция. Может, всё-таки просто «А»? А в Германии, говорят, делают «AMG», у них это называется тюнинг.
Ой, не знаю. И посоветоваться не с кем, вздыхала Полина.
Гриша сидел в тени под Вовиным крылом и читал учебник английского языка, а Вова баловался с радиостанцией.
Илюха! Ты здесь? вызвал Вова своего знакомого Ту-214 с соседнего большого аэродрома.
Вова! Это кто тебе дал радио включить?
А я дежурный. Чего вчера не отвечал?
Да Шеннон вылета не давал, немного хвастливо ответил Илья и добавил: От Насти тебе привет.
От какой Насти?
А я дежурный. Чего вчера не отвечал?
Да Шеннон вылета не давал, немного хвастливо ответил Илья и добавил: От Насти тебе привет.
От какой Насти?
От Ил-62. Во Владивостоке пересекались.
Ага. Спасибо. Я её на коротких волнах попозже вызову. Ну, привет.
В рации раздался тонкий прерывистый писк и бульканье.
Разведка? Ты, что ль?
Слушаю вас, борт 316, ответил низкий женский голос.
Аньк! Ага, я. Что-то ты низко сегодня.
Ну, как низко 318 километров в перигее. У меня коррекция орбиты. Дурака валяю. Еще сутки бездельничать. Слушай, сейчас телеметрия пойдёт, прерываюсь. На следующем витке тебе брякну. До связи!
Пока!
Спутники иногда пролетают довольно низко над землёй, но они всегда очень заняты, чтобы просто так поговорить.
Ground control to flight SU one eight two, читал Гриша, закрыв полстраницы ладонью. Земля контроль рейсу эс-у сто восемьдесят два, переводил он и потом заглядывал в ответ: Ха! Правильно! Fuselage это понятно Rudder руль, flaps закрылки.
Поршень? предложил Вова.
Piston, не задумываясь, ответил Гриша.
Винт?
Screw, или airscrew.
Первый борту 316. Прибыть на командный пункт для получения задания.
Э-э-э First to board three one six. Arrive to control centre for как будет «получение»?
А вот подойди на КП и спроси. Это тебя Родион Павлович вызывает.
Ой, ёлки-палки! Так бы сразу и сказал!
Гриша бросил учебник на бетон, вскочил и побежал к маленькому домику, покрашенному в крупную бело-красную полоску, с большим стеклянным куполом на крыше. Вернулся довольный, радостно поигрывая планшетом.
Ну, что, Вова, радуйся! Летим! объявил Гриша и полез в кабину.
Остальные самолёты завистливо загудели.
Лететь надо было на соседний военный аэродром. Самолёты там были большие и быстрые. Когда они пролетали над нашим аэродромом, толком поболтать с ними никто не успевал. Привет-привет, пока-пока и вояки исчезают за лесом, оставляя свой собственный звук догонять их.
У всех военных лётчиков есть с собой парашют на случай, если самолёт сломается в воздухе. Или если враг собьёт. Тогда лётчик дёргает за специальный рычаг и вместе с креслом вылетает из самолёта. Это называется катапультирование. А потом, отстегнувшись от кресла, опускается на землю на парашюте. Парашют у лётчиков называется «спасательный», значит, его марка начинается с буквы Правильно, «С». К счастью, сейчас по самолётам никто не стреляет, сами самолёты ломаются редко, а тренироваться прыгать с парашютом лётчикам надо. Своего Ан-2 у них, понятное дело, нет, вот и берут напрокат у соседей.
Вова очень торопился на свою любимую работу и от нетерпения всё время пытался лететь быстрее, но Гриша каждый раз благоразумно прибирал газ.
На военном аэродроме Гриша ушёл на их КП, а Вову заправили и дали ему место в строю рядом с большими реактивными самолётами. Это были очень серьёзные военные самолёты. Много они не болтали, боялись, наверное, случайно разгласить какой-нибудь важный секрет. Но, скорее всего, им было не до того: они всё время любовались собой, какие у них замечательные приборы, прицелы, локаторы, пушки, бомбы, ракеты и всякие другие дорогие и красивые штучки. Всю эту красоту им подарили конструкторы и инженеры, что не мешало самолётам хвастаться ими, как своими. Особенно перед маленькими.