Ну! и не таких, как ты, Он не благословлял
Вот, повидать бы ее еще раз.
Да ведь завтра пойдешь за мукой
А Марися, та, Хохоловская?
Но воспоминания о Марисе Хохоловской вдруг исчезли в чутком сердце Яська-музыканта, как пыль под дождем.
Марися? Далекая?.. Кабы она захотела меняДа ведь она никого не хочет никогда
И это огромное слово окончательно подавило в Яське его внутренний разлад.
В тот же день вечером (это было в июне, в ведряную погоду) Ясек, сидя на пне, на котором рубили дрова, долго играл на пищалке из вербовой коры он на всем играть умел. А старый Гонсёрек, лежа в кровати, бормотал про себя: Пищи, пищи еще лучше запищишь, не бойся!.. слава Богу, Маргарита спит Слава тебе, Господи Пищи, пищи уж у тебя душа сквозь дырки пищалки вылезает того и гляди, будет она у тебя по всему телу прыгать, как птица с ветки на ветку Эх, дай Господи, чтоб Маргарита до-утра не просыпалась Еслиб мне лет двадцать скинуть
Ясек в ту ночь мало спал. Заснул он, когда уж светать начинало, и заснул крепко. И снится ему крестный ход идет с ним Марися Хохоловская, повернула к нему лицо (он с ней рядом стоит) и говорит:
Эх, Ясек, такая уж моя судьба проклятая!..
И исчезла а его что-то толкнуло, так что он словно в пропасть полетел.
Поутру идет он на мельницу за мукой; чем ближе подходит, тем жарче ему делается. Марина стоит в дверях.
Да славится имя Господне, говорит Ясек и приподнимает шапку.
Во веки веков. Аминь, отвечает Марина.
Мука есть?
Есть.
Сама отмерила ему, и то и дело, словно невзначай, то локтем толкнет, то юбкой заденет. Боялся он много глядеть на нее, а как только взглянет и она на него в упор смотрит, а глаза у неё горят, как свечи у алтаря. Дрожь его пронимает.
Эх! не тебе, дураку, чай пить, Думает он про себя.
А когда он уже собирался уходить, Марина говорит ему:
Ясек, знаешь, я прогнала батрака, что за лошадьми ходил Не пойдешь-ли ты к нам?
Я?
Ты.
К вам?
Ну, да.
Смотрит он на нее: она стоит перед ним, как заря.
А разве вы захотите меня? Правда?
Да, конечно! Что ж я с тобой шутить буду
У Яська то светлело, то темнело в глазах.
Пойду.
Прощайся с Гонсёрком. Перебирайся к нам.
Говорила ты войту? отцу?
Отец все сделает, коли я захочу.
Так когда?
Да хоть сегодня.
Идет Ясек прощаться с Гонсёрком, а Марина сидит на пороге и поет:
От любви несчастной,
от любви проклятой
Изнывает сердце,
как в цепях железных
Мчались за Яськом эти тоскливые, звонкие звуки, рассыпались по миру, как листья березы, как блестящие осенние паутинки, и звенели у Яська над душой, оплетали ее, так что у него кровь от рук и от ног к груди отливала.
Так звенела, мчалась за ним Маринина песня.
Съест она тебя! говорит Яську старый Гонсёрек, отдавая ему плату за службу.
Ну, так пускай ест! Знаешь, как говорил Яносик, когда его пытали и хотели вешать: коли вы уж спекли меня, так и ешьте! ответил ему Ясек.
И настало для него странное время.
Марина, как царевна, ходит по хозяйству и на мельнице, а он при ней, как при царевне. Никогда ни слова, ничего.
Сохнет Ясек, есть не может, спать не может, мучится
А у неё только все глаза горят, как пылающие звезды, да груди готовы рубашку изорвать под корсетом, да бедра волнуются, как волны на озере. Ясек совсем власть над собой теряет, доняло это его, как болезнь.
И он так робел перед Мариной, что не мог себя заставить сделать к ней шага. Слова у него застревали в горле и в груди.
И вот раз, поутру, он подумал: чего мне горе мыкать! Брошу все и пойду к черту! так и решил.
И случилось так, что к Кружлям в обед пришел ребенок, маленький трехлетний мальчик, сродни войту.
Ты зачем пришел? спрашивает его старый Кружель.
За яблоками, отвечает ребенок.
А рад меня видеть?
Рад.
А эту девку любишь? спрашивает его войт, показывая пальцем на Марину.
А мальчик говорит: Не люблю.
Не любишь меня? спрашивает Марина.
Не люблю.
Ни-ни? Вот ни столечко
Не люблю.
Ни столечко? и показывает кончик пальца и улыбается так, что мальчику показалось, будто фуксии на окне наклонили к ней цветочки и слушают.
Ни столечко?
Мальчик подумал и ответил: столечко
А у Марины глаза заблестели, словно тихие закатные звезды.
И Ясек-музыкант остался ходить за лошадьми у войта.
Случилось раз, что мельник заболел и Ясек заменял его; что-то испортилось в колесе: чинит он вместе с Мариной. Чувствует Ясек на спине своей её высокие груди, чувствует её горячее дыхание на шее, чувствует ее всю, когда она наклонилась над ним. Думает: не выдержу! Будь, что будет! Обернусь схвачу ее, хоть раз поцелую ее в розовые губы, хоть раз к себе прижму
Да храбрости не хватило. Такой уж он был: первую встречную девку обнимал, не спросивши, а та, что нравилась ему, всю силу у него отнимала. И долго они так стояли; у него дрожали руки, когда он поправлял колесо, а её слабо заплетенные волосы рассыпались вокруг головы и щекотали ему шею. И сколько раз он ни думал: будь, что будет! Обернусь! каждый раз у него в груди не хватало воздуха, а в сердце храбрости.
Починили мельницу. Казалось Яську, что Марина как то странно посмотрела на него, прежде чем уйти.
Эх, кабы ты была не такой! думал он, кусая губы. Не такой красивой, не такой гордой, не такой богатой!.. Эх, кабы ты была не такой.