Мой муж после вливания дозы алкоголя искал объект, живой, над которым можно поизголяться, ну, может, не обязательно «морду» набить (у нас все-таки высшее образование), но вот просто поиздеваться словами, надсмеяться, унизить кого-нибудь из тех, кто слабее. И если компания была такая, где никто себя в обиду не даст, ответит словом достойным, то Глеб (так звали моего мужа) искал способ «оторваться» как-нибудь оригинально, но либо на собаках уличных по дороге домой, либо на мне, поскольку я его последний шанс самоутвердиться.
Мой муж после вливания дозы алкоголя искал объект, живой, над которым можно поизголяться, ну, может, не обязательно «морду» набить (у нас все-таки высшее образование), но вот просто поиздеваться словами, надсмеяться, унизить кого-нибудь из тех, кто слабее. И если компания была такая, где никто себя в обиду не даст, ответит словом достойным, то Глеб (так звали моего мужа) искал способ «оторваться» как-нибудь оригинально, но либо на собаках уличных по дороге домой, либо на мне, поскольку я его последний шанс самоутвердиться.
С собаками экспериментировать удавалось не часто, да и опасно, особенно если это стая уличная, а вот эксперименты на мне были такие разные и непредсказуемые, что мне приходилось постоянно держать ухо напряженным и быть готовой моментально сообразить, как выйти без потери для своего здоровья.
Однажды, возвращаемся из гостей пешком. Белая ночь. Мы жили в это время на Севере.
Я вижу и чувствую его состояние неудовлетворенности: во-первых, не допил, во-вторых, не было возможности кого-нибудь унизить. Я чувствую и пытаюсь не допустить:
Ты сегодня так хорошо танцевал, все наши девушки были от тебя в восторге! А этот твой новый анекдот так всех достал, что Лина со стула свалилась от смеха!
Мы дружим семьями, коллектив постоянный, знаем друг друга не один год и раза два в месяц собираемся вместе, либо у кого-нибудь в домашней обстановке, либо в нашем небольшом и единственном ресторане. Компания поющая, творческая, вечера проходят весело не только для нас самих, но и для тех, я говорю про ресторан, кто в это время там находится. Наше пение за столом вызывает бурю восторга, все аплодируют. Ходил слух по поселку, что, когда мы готовимся «выйти в свет», то в тот день места в ресторанчике нашем бронируют заранее и к вечеру уже все бывает занято. Это нас всегда веселило, ну, я что-то отвлеклась от темы.
Итак, я ему заливаю и пытаюсь говорить ему комплименты, а он? Молчит, зловеще молчит, это его молчание мне никогда не нравилось.
А как ты его здорово «отбрил», Глеб, Адомайтиса, он минуту, раскрыв рот, сказать ничего не мог, это Лина его выручила.
Вроде Глеб эту наживку проглотил и самодовольно рассмеялся:
Да, пошел он на, умник, да я его имел вместе с его Линой.
Надо отметить справедливости ради, что Глеб трезвый не ругался матом, хотя в тех краях, где он родился и вырос, матерятся все, от мала до велика, но я воспитывалась в семье, где никто и никогда не употреблял в своей речи бранных слов, поэтому мой муж, когда был трезвым, меня щадил и при мне не матерился.
Пока мы шли домой, я подставила под его мат всех членов кампании, надеясь, что он удовлетворит свое «Я». Отматерив всех, он замолчал и зловеще сжал мою руку. Что же еще сделать и сказать, чтобы нейтрализовать эту его агрессию?
Ну вот, дорогой, скоро мы уже дойдем, немножко до дома осталось. Сейчас придем, примем вместе душ, ты ляжешь в постельку теплую, а я сделаю кофе, мы будем наслаждаться друг другом завтра нам не на работу, вот уже и пришли, шептала я ему, держа его под руку. По моему телу расползалась трудно скрываемая мелкая дрожь непредсказуемости.
Ну, кто-то пойдет кофе пить, а кто-то пойдет на х, сказал мой пьяный муж, открывая дверь подьезда и входя первый. Он быстро перед моим носом закрыл дверь.
Ну, вот это как раз то, что я называю непредсказуемым аффектом, от этого человека можно ожидать все. Эта ситуация была новой и требовала от меня быстрого защитного решения. Я дернула дверь он ее держал. Я его, своего мужа, хорошо знаю. Начни я сопротивляться, я бы вызвала и спровоцировала то, чего ему очень хотелось удовлетвориться в своей победе физической, он хотел физических действий. Он мог ударить, а мне это надо? Завтра он проснется и будет удивляться моему рассказу, будет говорить, что он ничего не помнит, будет просить прощения и целовать меня в синюшный нос.
Нет, защитные свойства организма сработали: держит
дверь? Провоцирует сопротивление, нарывается? Куда он меня послал?
Вот туда надо и идти и как можно скорее, пока он не передумал. И я быстрыми шагами пошла по дорожке к углу соседнего дома, надеясь успеть завернуть за этот угол до того момента, пока он не понял, что я уже не сопротивляюсь и не пытаюсь открыть входную дверь, а действительно пошла
Сердце стучало, во рту пересохло, страх быть его последней жертвой сегодня подгонял.
Сердце стучало, во рту пересохло, страх быть его последней жертвой сегодня подгонял.
И вот, я заворачиваю за угол дома и слышу своим музыкальным слухом: