Действительно, следует отметить, что в организме (надо полагать и во всех природных объектах) непрестанно происходят неисчислимое количество (в организме миллиарды, триллионы раз каждую секунду) подобных преобразований (изоморфные переходы, по типу фазовых переходов второго рода, но и распады и восстановления подсистем).
Поскольку при этом основная структура системы сохраняется, то воспроизводство подсистем обеспечивается содержанием системы в целом. Сопряжено изменившейся системой по отношению к повторным частным преобразованиям можно принять также окружающую среду, если она содержит необходимые для этого условия. В частности, многократно при низких температурах вода превращается в лед, поскольку в водоемах находятся требуемые для этого инородные вещества.
Но, имея в виду метастабильное состояние при новообразованиях, «меру» не определить, пока «случайно» не возникнет интеграция. Лишь после многократного воспроизводства нового качества «мера» в сопряжено развитой среде может приобрести устойчивую величину.
СЛУЧАЙНОЕ И НЕОБХОДИМОЕ
С этими понятиями мы встречаемся почти в любом философском трактате. У Гегеля: «реальная необходимость содержит случайность не только в себе, случайность также становится в ней» (2, с.198) в чем сказывается и действительная взаимообусловленность понятий и их причастность развертывающейся абсолютной идее. В плоскости абстрактных рассуждений шли длительные споры между теми, кто признает лишь необходимость всех явлений (попросту ограничены наши знания), и теми, кто находит все происходящее случайным, поскольку данное конкретное событие есть результат бесконечной совокупности воздействий, или случайность правит миром. К тому же принципу можно отнести объяснение случайности, как момента пересечения причинно-следственных рядов, при котором фактически абсолютизируется необходимость, а случайное ставится в зависимость от него, как следствие пересечения. Как правило, философы, устремившись к предельной абстракции, впадают в крайности либо онтологизации, когда они всецело исключают субъективность в познании, а в понятиях видят абсолютную объективность, каким якобы есть мир на самом деле, либо субъективизации, когда все знание безраздельно привязывается к субъекту.
Более глубокий подход Гегеля, и вслед за ним Энгельса, указывает на «основание», как определяющий принцип оценки этих понятий. «Случайное имеет некоторое основание, ибо оно случайно, но точно так же и не имеет основания, ибо оно случайно» (2, с.191). Энгельс отмечает, что эти противоположности, «если их рассматривать раздельно, превращаются друг в друга. И тогда должны прийти на помощь «основания» (3, с.185).
Физики, без какого-либо обращения к категориям философов, тем более к казуистике их толкований, издавна определили флуктуации в системах фазового перехода как проявление случайности. Им незачем было знать о значении «основания» по Гегелю. Поскольку изучалось фазовое состояние вещества, то отклонения параметров от характерных средних значений должны были возникнуть вследствие своеобразных внешних влияний, то есть по иному, не относящему к данной системе, основанию. Поэтому флуктуации, обеспечивающие фазовый переход, оцениваются как случайные явления, с необходимостью присущие любой системе. Основание такой необходимости лежит в многообразии природных явлений, подвергающих своему воздействию все реальные объекты.
Более глубокий подход Гегеля, и вслед за ним Энгельса, указывает на «основание», как определяющий принцип оценки этих понятий. «Случайное имеет некоторое основание, ибо оно случайно, но точно так же и не имеет основания, ибо оно случайно» (2, с.191). Энгельс отмечает, что эти противоположности, «если их рассматривать раздельно, превращаются друг в друга. И тогда должны прийти на помощь «основания» (3, с.185).
Физики, без какого-либо обращения к категориям философов, тем более к казуистике их толкований, издавна определили флуктуации в системах фазового перехода как проявление случайности. Им незачем было знать о значении «основания» по Гегелю. Поскольку изучалось фазовое состояние вещества, то отклонения параметров от характерных средних значений должны были возникнуть вследствие своеобразных внешних влияний, то есть по иному, не относящему к данной системе, основанию. Поэтому флуктуации, обеспечивающие фазовый переход, оцениваются как случайные явления, с необходимостью присущие любой системе. Основание такой необходимости лежит в многообразии природных явлений, подвергающих своему воздействию все реальные объекты.
Но это только одна сторона отношения случайное необходимое, сторона осуществленного развития, где наличествуют и сформировавшиеся структуры с проявлением их закономерностей и суммативные системы со многими степенями свободы их элементов. Сам акт перехода в новое качество показывает существенную сторону перехода случайного в необходимое, что скрыто в проявлении сформировавшейся целостной системы.
Определение случайного в суммативной системе возможно через основание системы, или в противопоставлении внешней необходимости, вызвавшей объединение гомогенных объектов в данном месте и времени. Случайное подчинено иному основанию, иной необходимости, отчего по данному основанию оно случайно. Но, обеспечив единение системы во взаимосвязи, оно становится фактором структурирования новой целостности. Тем самым обретает цену необходимости. Основанием для целостной системы становится уже не внешняя, а внутренняя необходимость, обусловленная случайностью. «Но эта необходимость в то же время относительна. А именно, она имеет предпосылку (Voraussetzung), с которой она начинает, свой исходный пункт она имеет в случайном» (2, с.196).