Переход от элементов к интеграции происходит благодаря «усваиванию» новых свойств среды. Тем самым расширяются и возможности возникшего объекта взаимодействовать со своим окружением для поддержания стабильного бытия. Через отражение признаков внешнего мира как бы возрастает содержание системы, а с тем и формы активности, деятельности.
Конечный объект с одной стороны является частицей природы, состоит из ее элементов и в том безраздельно причастен ей. С другой стороны, его обособленная целостность противостоит окружающей бесконечности, отчего он постоянно подвергается воздействиям, стремящимся уничтожить его самобытность. Отражение признаков окружающего мира означает их вовлечение (хотя бы в идеальной форме) в структуру интеграции, а тем самым расширение ее причастности к природе. Проблемы существования, возникающие по мере сопряженного развития ареала, время от времени вводят системы в метастабильное состояние, вынуждая либо подчиниться энтропийным процессам и разрушиться, либо «усвоить» новые свойства природы. Тенденция эволюции устремляет зарождаемые новые образования к все большему охвату противостоящего им мира. Именно познание, высшая форма отражения, позволяет неограниченно усложнять общественные системы посредством включения в ее организацию или структуру знание природных закономерностей, тем самым возможность более эффективно взаимодействовать с окружающей средой.
Понятие прогресса у социологов мыслилось сугубо в историческом плане, а основа так или иначе сводилась к познанию, будь то саморазвитие абсолютного духа, или развитие общественного сознания, или рост научного знания. Казалось бы, марксистский подход выдвинул иную, материальную основу прогресса рост производительных сил. Но и он неявно свидетельствовал в пользу открытий в сфере взаимодействия с природой развитие орудий труда возможно только благодаря познанию свойств окружающего мира. Пресытившись техническим прогрессом, некоторые социологи предпочли ему критерий гуманизации общества, то есть степень удовлетворения материальных и духовных потребностей людей, их политическая и социальная свобода. Но едва ли есть право распространить актуальную сегодня идею на всю историю человечества. Мы знаем, что на определенном этапе развития взаимоотношения в общинах и даже между общинами носили вполне гуманный характер. Этнографы, описывающие первобытный социум, приводят множество сведений о нравах, традициях, быте тех времен, вызывающих, особенно в сравнении с тем, что творится в наших обществах, восхищение и некоторую зависть. Но также известно, что природный закон роста в свое время нарушил эту идиллию, породил насилие и неравноправные отношения между людьми. Что насильственный период истории, длящийся десятки тысяч лет, возник с необходимостью, и будет продолжаться еще долгий период. Что каждый этап развития вынуждается напряженностью в обществе, сообщест сообществе, следовательно, негуманность являлась и еще немало времени останется фактором, подстегивающим прогресс.
Еще более сомнительны высказываемые причины прогресса. Самым легким решением проблемы следует признать принцип саморазвития, тем более, когда он придается такой глобальной сущности, как абсолютная идея. Конечно, такой глобальной сущностью можно было бы признать природу. Но наши знания не позволяют распространить понятие прогресса на все явления Вселенной. Нам и незачем замахиваться на Космос, постараемся лишь понять, чем обусловливается тенденция прогресса, но прежде всего каково конкретное основание поступательного движения человечества.
Относительно этой проблемы нет никаких мало-мальски убедительных представлений. В марксистской литературе чаще всего решение сводят к верчению вокруг оси потребностей: деятельность по их реализации изменяет условия существования людей и их самих, что порождает новые потребности и т. д. И первая и вторая посылки не обоснованы. При образовании потребности, «недостатка», эффективная деятельность по ее разрешению относится к гомеостазу открытой системы. Тем самым происходит возврат к равновесному состоянию, и только. Так что пока единственное объяснение неизменного подталкивания к прогрессу я вижу только в природной тенденции количественного роста.
ВНЕШНЯЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ И ВНУТРЕННЕЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ
У меня создалось впечатление, что та готовность, с которой советские философы приняли понятие «саморазвитие», объясняется их изначальной (во многом официальной) приверженностью к инструктивному диалектическому закону: единство и борьба противоположностей (противоречие) есть сущность и источник развития. Вполне понятно, что при взаимодействии противоположностей возникает их взаимосвязь, что противонаправленная активность может быть охарактеризована во взаимодействии как «борьба», что в возникшей целостности состояние каждой из сторон обусловлено наличием противоположной стороны (единство), что такую взаимосвязь удобно называть противоречием. Но при чем тут источник развития. Как только будет нарушено равенство, во взаимосвязи высвободится нескомпенсированная активность одной стороны, которая будет направлена на обретение прежней нейтральности. Ничего большего ожидать от этого противоречия нельзя. Только воображение, подпитываемое истолкованной на революционный манер классовой борьбой, могло придумать «самодвижение», внутренним каким-то образом возникающее преимущество одной из сторон, ее антагонистическую битву с другой и т. п.