Последствия этого просчета видны уже сейчас. Западные традиционные СМИ ввязались в бесконечные информационные наступления, которые постепенно становятся все более неинтересны их аудитории. Одна часть аудитории уже полностью уверилась, что Россия первопричина всего плохого, что происходит на планете, поэтому настойчивые повторения этого тезиса вызывают раздражение. Другой части аудитории данная тема безразлична. Третья (и растущая) часть стала все больше сомневаться в справедливости антироссийских нападок и с подозрением начала смотреть за их постоянным повторением. Это то, что касается Запада.
Последствия этого просчета видны уже сейчас. Западные традиционные СМИ ввязались в бесконечные информационные наступления, которые постепенно становятся все более неинтересны их аудитории. Одна часть аудитории уже полностью уверилась, что Россия первопричина всего плохого, что происходит на планете, поэтому настойчивые повторения этого тезиса вызывают раздражение. Другой части аудитории данная тема безразлична. Третья (и растущая) часть стала все больше сомневаться в справедливости антироссийских нападок и с подозрением начала смотреть за их постоянным повторением. Это то, что касается Запада.
В России информационная война вызвала нежелательные для ее инициаторов последствия. Произошло сплочение населения вокруг идеи национальной гордости. У части общества появилось озлобление против Запада. Возникло чувство, которое принято называть синдром «осажденной крепости», пусть оно и распространяется на ограниченную часть населения. Прозападные политические силы оказались либо изолированными, либо маргинализированными.
Все это еще раз косвенно доказывает один из моих тезисов, что западная аналитика в последние десятилетия провалилась. Она уже не способна ни оценивать ситуацию, ни ее прогнозировать. Ущерб от этого, конечно, несут обе стороны.
А теперь о приемах в идеологической войне. Первый из них можно условно назвать использование метода априори. Он самый распространенный. Исходит из посылки «все знают». Все знают, что Россия плохая и ведет плохую политику. А потом уже можно говорить и писать все, что угодно. Прием основан на «инстинкте толпы»: раз «все знают», то я чувствую потребность к этому общему знанию присоединиться. Причем некритически.
Вот что в результате получается. Дженнифер Рубин утверждает, что Россия «все чаще осуществляет агрессии за рубежом и проводит репрессии внутри страны».34 Откуда ей пришла в голову эта идея неясно. Доказывать она ее не собирается. Анализировать тоже. Почему «все чаще» и что за «репрессии» подвисает в воздухе. Но это неважно. Она просто начала с данного тезиса свою статью. Дальше можно не читать и так все понятно. Очень хороший прием в плане информационной войны: вы начинаете с какого-то тезиса, который не собираетесь доказывать, а потом что-то пересказываете.
Более умно, на мой взгляд, подошел к делу французский геополитик Жан-Сильвестр Монгренье. Он справедливо пишет об огромном значении Черного моря для России.35 Причем совершенно убедительно. Интересен и вывод: значит, НАТО должно укрепить свое присутствие в этом регионе. То есть Россия априори является врагом, интересы которого надо нарушать даже в наиболее болезненных для него с геополитической точки зрения районах. Считаться с ее интересами нужно, однако только для того, чтобы их ущемить.
Довольно типичное проявление этого приема в западной прессе в информационной войне против России состоит в следующем. Никаких доказательств злокозненности Москвы в киберпространстве немецкими спецслужбами не получено, однако они все равно продолжают их поиск.36 Иными словами, Россия априори виновата во всем, даже в том, что она неизвестно, совершала ли, поэтому надо противодействовать ей.
The New York Times в декабре 2016 года37 описал ситуацию, когда британская полиция нашла на компьютерах диссидента Владимира Буковского детскую порнографию. Предположение газеты: речь идет о русских хакерах. Поверили. Примерно такой же случай был с бывшим чешским президентом Милошем Земаном. Только вызванные специалисты по компьютерной безопасности установили, что кибератака проводилась хакерами из американского штата Алабама.
Я о программах, которые позволяют «подбросить» на жесткий диск чужого компьютера детскую порнографию, ничего не знаю. Но это ничего не значит, потому что я многое не знаю. Зато твердо знаю одно: популярный в определенных кругах в прошлом веке диссидент сегодня абсолютно не играет никакой роли в политической и общественной жизни России. Стало быть, «русским хакерам» проводить такую сложнейшую операцию не было никакого смысла. Не забудьте еще, что надо было оповестить о наличии детской порнографии на компьютере Буковского лондонскую полицию, причем не из Москвы или Санкт-Петербурга. Я верю, что автор этого газетного материала недостаточно умен, чтобы подумать об этом. Но верю также, что в The New York Times есть редакция, которая проверяет подобные материалы хотя бы на примитивную логику. И если она пропускает такие статьи с подобными предположениями, то речь идет об идеологической войне против России, а не о случайном ляпе.