И человеческих, захрюкал местный глава.
Как просто. Где ты, Борис Борисович, нашел такую симпатичную девушку я сначала подумал наряженная свиночка. Мне б такую. У моей секретарши под каждой ягодицей по стулу, лет двадцать так сидит.
Интересно, посмотреть бы, снова хрюкнул местный глава.
Необязательно, и мы так можем, если стулья сдвинуть, Аксинья повернулась, и главы подумали, что, может быть, она и права.
Главы долго обменивались опытом, пили водку из фужеров и оба поглядывали на Аксинью все с большим интересом.
Петух-то в чем виноват?
Куда идешь, Евдоким, с топором, лезвие отточил бриться можно?
Петуху голову отрублю на хрен, не разбудил сегодня, я и проспал, жена, Зинка, одна перла со станции баул, набитый памперсами. Пока дотащила, сама три израсходовала.
Комедия, прям.
Вместо палатки им пользуюсь.
А зачем столько памперсов? У многих, наоборот, запоры.
Скоро разжижимся, овощи в сельпо завезли китайские, а после них сам знаешь какой бывает стул.
На пестицидах выращивают.
Хрен знает на чем, а дристать нам. Вот Зинка и запамперилась.
Петух то в чем виноват?
Я на него зол. Орет часа на два раньше, и одну рябу только топчет, другие куры ни одного цыпленка не вывели.
Как и ты, он однолюб, гордиться надо, а не голову рубить. Лишь раз ты огорчил Зинку, помню, как она тебя лупяздила скалкой за Анку кривую, а ты только с ней постоял у забора.
У Анки глаз кривой, а шесть мужей было.
Причем тут глаз: на ее заду мы оба с тобой уместимся.
Причем тут глаз: на ее заду мы оба с тобой уместимся.
У моей Зинки не уже.
Прикольно, если их задами смерить.
Тебя между ними сунуть, так, не дыхнешь.
Если налопаются, а петуха не трожь. Президент виноват, он расширил часовые пояса.
А кто кур будет топтать?
Каждая вторая баба одна живет, ничего. Подумаешь, куры? Другого петуха купи. А этот со своей рябой, как и ты с Зинкой, олицетворение крепкой семьи.
Зря тогда топор точил?
Почему, зря? Рискни хоть раз в жизни, иди поколи дрова соседке, одинокая она, будет рада помощи: десять лет без мужа.
Скока?
Десять уж минуло, как скопытился Кондратий. Конем его звали. Хилым был, но все время ржал. Скажешь ему, здорово, Кондратий. Ио го го! ржет. Как твоя кобыла, не понесла еще? Снова: ио го го! Поговаривают, кто так ответит ей, затащит на гумно. Что тебе стоит так заржать и расколоть два три чурбана?
Свой бы чурбан Зинка не расколола. Соседка ей же и похвалится: с детства вместе на прутиках носились по деревне.
Вот и стали ведьмами.
Твоя Варька, не лучше. Обварила тебя кипятком за близняшек, которых ты в тракторе катал, потом сама на себе волосы рвала, мошну твою сварила вкрутую. До сих пор ходишь мерином.
Отпускает понемногу, своей не говорю, ну, ее, меньше контроля. Близняшки, как две ивы, прижмутся, трактор не глушу. И соседка твоя тоже не липа. Давай, чего боишься с топором? Всегда можно сказать, что рубил дрова.
И то, Пахом, правда. Может, сразу через плетень махнуть, она вчера мне подмигнула.
Я всегда, Евдоким, считал, если эпилог есть, роман будет.
И ведьмы шутят
Ведьма вылетела из трубы, попав в крону нависшего над крышей цветущего тополя. Пух особенно крепко цеплялся за сажу на лице: начнешь стряхивать превратишься в десантника. Вон, один из них, Мишка, лежит в лопухах у забора. Из армии пришел месяц назад, а пьет и размазывает лицо каждый день. Перед кем выпендривается? Машке за тридцать. Сама вместо воды наливает в самовар самогонку. Больше девок нет, да и одиноких баб. Одни сестры Кулевы. Что считать Дарью, как репей к Кузьмичу одноногому прилипла. Говорит, у него оторванная нога отрастает, только без ступы. Другие грамотой не лучше. Пахомычу за девяносто, а «ишо жаних», каждый год сватается к приезжающей на лето в деревню Татьяне Львовне. У нее двести килограммов веса и соответствующая одышка: только охает и ахает, что, видимо, возбуждает Пахомыча. А пямяти у него нет вообще. Приезжие хохмачи расплачиваются с ним за продукты старыми деньгами. Сколько он их скопил под матрацем?
Разыграть некого. В соседней деревне есть свои ведьмы, еще заставят мести конюшни, если прилетит к ним. Хоть с десантником шути.
Тормошит его:
Просыпайся, пора в поход.
Ты кто? таращит он глаза.
Как кто? Не видишь твоя напарница. Сейчас в аду будем гонять чертей, зажрались они у своих котлов.
А если они депутаты?
Кто бы их выбирал, да и Чуров пока концы не отдал. Надевай берет больше испугаются.
Да, я не десантник, в хозвзводе служил, у меня и в военном билете записано, что плотник.
А почему мажешь лицо, носишь берет?
Машке мозги пудрю.
У нее же нет мозгов.
И правда, давно б раскусила.
Ладно, не сдам тебя, но за это перекроешь мне крышу дома, как наступлю, разваливается.
Это мы легко, тес давай, да гвозди.
Я ведьма, а не лесопилка, сам все найдешь, не то килу наставлю, будешь ходить в раскорячку.
Не надо, только не килу. Сам ножовкой доски из бревен напилю, испугался Мишка.
Ладно, десантник хренов, попей чайку у Машки и за работу.
Настроение стало лучше, и она опустилась во дворе дома Натальи Львовны.
Все гнешь скамейку, а твоего Пахомыча сестры Кулевы обхаживают, уведут у тебя жениха.