Я едва не терял сознание, а возможно, и потерял, так как в расторможенном мозгу возник индукционно-ассоциативный мемотрафик: лежу я будто в пещере, перевязанный вдоль и поперёк сухожилиями животных, голова на раскрытом саквояже. Рядом костёр горит, жарится на нём что-то. А вокруг толпа неандертальцев в звериных шкурах, гигиенически отсталых, но с причёсками из модного каталога. Сам каталог давно пошёл в огонь, а пустые флаконы выброшены за ненадобностью в кучу обглоданных костей. Мужики, женщины, дети широкими носами сосредоточено и молча дым нюхают и решают, не разнообразить ли их обед вторым блюдом. Я красноречиво сопротивляюсь, доказывая смысл и в коррекции волос, и в собственной жизни.
*****
Я проснулся разом, как от толчка. Один глаз, который упирался в подушку, не открывался, зато вторым я увидел циферблат будильника. До сигнала оставалось шесть минут, и я удовлетворённо закрыл глаз. Нега полилась по чреслам, суля блаженство бесконечных шести минут. Бог Морфей закрутил одну из своих короткометражек, но оборвал кино на самом интересном
Всё, пора вставать!
Я побрёл в ванную, негодуя на будильник за прерванный сон. Что-то взрослое, неразборчивое, женское соблазняло меня, многое обещая Взрослое, но мужское я обнаружил в зеркале, в виде потемневшего за ночь пушка на щеках, на подбородке, под носом. Может быть, просто свет так упал, но я воспринял иллюзию как данность. Это должно было случиться, и это случилось: пятнадцать лет это я вам доложу Шутки в сторону.
Вот она и началась суровая мужская жизнь, сказал я своему отражению. А затем с аккуратной брезгливостью и злорадством вылил в унитаз двухсотграммовое содержимое ненавистного флакона с унизительной надписью «Перуген ISBN 0131313 Модельный для юношей. Анита Кужельская-Пети. Лонг 30».
Взрослому дяде срочно требовалось что-то значительно солиднее, чем миллиметровый ворс, но, как назло, на полке отца было пусто: дезик и стомаклинер не в счёт. На женской полке помимо всего чисто бабьего выстроилась целая батарея инкубаторских по форме и объёму флакончиков, пестревших этикетками, но я даже читать их не стал.
Однако мне повезло. За стопкой аккумуляторных салфеток, претендовавших на общее использование, стыдливо прятался некий «Авторский Зизи» неведомого чейнера Огюста Коффера. Что такое «Зизи» мне не было известно, а выяснять в интернет-информаториуме не оставалось времени.
Рискну. Я решительно выпил содержимое, а через положенные три минуты другая мысль меня озадачила: «Кому это в нашей семье понадобились цветные африканские косички?» Но дело было сделано, и пора идти на занятия.
Появление в школе не в надлежащем виде, в своё время пролоббированном директором мужем чейнера Аниты Кужельской автоматически относила меня к немногочисленной группе пацанов, позволявших себе курение в туалете с плеванием на пол никотиновой слюны. При этом информатор в меднадзор обманывался самопальным симулятором потребления запредельного количества картофеля, баклажанов, томатов. Парни дружно приветствовали меня, похлопывали по плечу, предлагали угоститься сигареткой. Я пока стеснялся, но объяснял им, что уже успел дёрнуть.
Со своего места в классе, на «камчатке», я заметил любопытствующие взгляды девочек. Особенно, одной И вновь волна, аналогичная утренней, пробежала по телу.
Алло! Любитель афроплетения! Вы флаконы часом не перепутали?
Учитель нависал надо мною всем долговязым телом.
Как можно. Никак нет. Ни в коем разе, господин учитель! Гормон не спрячешь, гены пальцем не раздавишь.
Вижу, инфограмма самооценки круто ползёт вверх. А насчёт генов
Учитель повернулся, пошёл между рядами парт. Обращаясь уже ко всему классу, он заговорил:
Геном растений Геном животных Геном человека В школьной программе генетика, как отдельный предмет, не изучается, но я приглашаю всех желающих на внеклассный факультатив, где я расскажу об этой удивительной науке и использовании её достижений, в частности, в области художественного оформления волосяного покрова живого организма. А сейчас рисование. Попросим африканского вождя побыть моделью.
Я вздохнул с облегчением очередная двойка сегодня мне не светила.
*****
За три дня, как я рассчитывал, мне зизи не надоели, поэтому отходил в них весь лонг неделю. На смену им пришло двойное каре, затем вызывающий гранж. Надолго задержалось исторически выверенное «крыло голубя». Да и не вспомнить всего, что с пугающей быстротой вырастало на моей голове. Полный сумбур, разброд, поиск собственного стиля максималистского возраста.
Не малую роль в моих безумствах сыграл неожиданный бзик записаться к Мален-Далену педагогу по рисованию на его факультатив. Пришлось подвинуться таким важным делам в свободном времяпровождении обычного подростка, как футбольные матчи с пацаньёй из соседней заоблачной высотки; ночные набеги на парящие городские поля-оранжереи; бренчание на расстроенных гитарах в стеклянных переходах между зданиями; задирание прохожих словом, а то и делом; и нескромные мужские анекдоты под гогот местной шпаны. Список можно продолжать и продолжать, пополняя свои подвиги недостатком мозгов и избытком энергии.