Не ори! шугнула его Валентина, отчего рыцарь ломанулся в самый укромный уголок собственной души, лучше рассказывай.
О чем? пискнул от левой пятки бесстрашный искатель приключений, победитель «дракона».
Обо всем, отрезала Кошкина, «Откуда, куда, зачем?». А главное кто ты такой, и какого черта ты слоняешься без дела? Что от своей Прекрасной дамы сбежал? Или выгнала?!
Он приклонил с вниманьем ухо,
Он жадно внемлет, чутко ждет,
И донеслось уже до уха
Цветет, блаженствует, растет
Женщины, приклонившие с вниманием уши (одна пара на всех, и та чужая) захихикали, и это заставило идальго опять попытаться отставить горделиво ножку, уже лишенного и наколенника, и железного ботинка. Теперь на него шикнула Ярославна, как раз одним могучим ударом отделившая баранью голову от остального тела (тоже бараньего). Рыцарь поспешно заговорил, явно устрашенный последним движением собственной руки:
Женщины, приклонившие с вниманием уши (одна пара на всех, и та чужая) захихикали, и это заставило идальго опять попытаться отставить горделиво ножку, уже лишенного и наколенника, и железного ботинка. Теперь на него шикнула Ярославна, как раз одним могучим ударом отделившая баранью голову от остального тела (тоже бараньего). Рыцарь поспешно заговорил, явно устрашенный последним движением собственной руки:
Я Дон Кехара, родом из провинции Ламанча, повелением господа бога нашего, странствующий рыцарь. Я бросил свой дом и домочадцев, чтобы в лишениях и опасностях сражаться с чудовищами, и бесчисленными ратями. Единственная цель моей жизни чтобы все вокруг, и прежде всего побежденные мной герои, признали: нет на земле женщины красивей и добродетельней, чем Прекрасная Дама моего сердца луноликая Дульсинея Тобосская.
Он испуганно замер; даже закрыл внутри себя глаза не оттого, что на него сейчас готовы были обрушить гнев сразу шесть других красавиц (последнего не мог отрицать даже этот полоумный идальго). Нет все вздрогнули от ликующего вопля Валентины:
Вспомнила! закричала она, звонко хлопнув рукой, испачканной кровью, по лбу рыцаря, вспомнила из школьной программы! Ты (палец идальго уперся в собственную грудь) Дон Кихот Ламанчский, рыцарь Печального образа! Как там мельница не сломал еще?!
Дон Кихот? Дон Кихот Ламанчский, попробовал на вкус новое имя рыцарь, а что? Мне нравится. А что за мельница?
И нам тоже нравится! бесцеремонно перебила его Кошкина, а сам ты не очень. Точнее совсем не нравишься. Ты когда в последний раз мылся?
Ну.., замялся рыцарь, дома еще, с пару седмиц назад
Ах! возмущенно и брезгливо воскликнули сразу шесть хорошеньких женских ротиков; Валентина даже вспомнила из школьной программы (а может, и более ранней), « А немытым трубочистам стыд и срам!».
Стыд и срам! поддержали ее подруги, вот сейчас перекусим, и вперед искать баню; или термы, иль хамам!
Бочку с теплой водой, буркнул Санчо, толстый нос которого подозрительно шевелился; уши, кстати, под широкополой шляпой, тоже явно наслаждаясь шкворчанием бараньего жира на углях.
Разве это главное в жизни? опасливо, но непреклонно заявил рыцарь.
А что главное? в очередной раз поинтересовалась Валентина, и сама же ответила; строками Алескандра Блока, конечно:
Мой голос глух, мой волос сед.
Черты до ужаса недвижны.
Со мной всю жизнь один завет
Завет служенья Непостижной.
Практичная Ярославна отреагировала раньше самого Дон Кихота:
Это служенье скоро закончится. Проще говоря сдохнешь ты, рыцарь, от голода. Если раньше вши не сожрут!..
Баран, в шкуре и копытах казавшийся таким большим, как-то незаметно и очень быстро исчез в двух бездонных испанских желудках. Кому-то (слуге, конечно) еще и мало показалось. Санчо Панса вздохнул, вытер жирные пальцы о штаны, и поплелся пристраивать доспехи господина на спину своего осла. Второе животное, носившее гордое имя Россинант, теперь понуро склонившее голову, вздохнуло еще горше, когда Дон Кихот, а с ним и шесть красавиц, каких не видела испанская земля, вскарабкались на него. Вот таким караваном гордый рыцарь на коне, а следом слуга с ослом на поводу наши герои и героини добрались до ближайшего постоялого двора. Женщины непрестанно ворчали, и пытались не позволять Дон Кихоту баловать ручонками. Но, поскольку женское любопытство не знает границ, они то и дело отвлекались на чудесные пейзажи испанской глубинки то на мелькнувший вдали замок, то на крестьян и крестьянок, почтительно клонивших спины на обочине дороги пока надменный идальго, сегодня путешествующий без доспехов, следовал мимо, не одаривая их даже кивком головы. В такие моменты рыцарь отчаянно чесался в самых разных частях тела, прежде скрытых железом. Может, так он реагировал на волшебные картинки, что родились в его голове благодаря словам, привнесенным незнакомкам, неведомо как оказавшимся в его тощем теле: баня, хамам, термы, и
На постоялом дворе оказалась как и предвещал практичный Санчо Панса лишь бочка. И ту пришлось ждать; пока не очень шустрые служанки нагрели достаточное количество воды. А потом когда Панса притащил табуреточку, благодаря которой рыцарь мог с достоинством погрузиться в огромную (литров на триста) бочку, произошло событие, на взгляд скромницы Валентины, весьма неординарное. Дон Кихот спокойно разделся донага прямо во дворе, где сновали так же неспешно женщины разных возрастов и степеней красоты. Пока Кошкина приходила в себя от такой непосредственности, к бочке подступила ядреная служанка, вооруженная какой-то ветошью, которая в средневековой Испании заменяла мочалку. Она назвалась Мариторнес, но благородный рыцарь лишь отмахнулся что ему было до имени бабы подлого сословия?!