Люция не хотела отпускать Раниеро и поцеловала его в щеку, заулыбавшись при виде ярко засиявшего узора, появившегося в месте поцелуя на его коже.
Я тоже очень скучал, произнес Раниеро, засмотревшись в яркие серые глаза Люции, вдруг блеснувшие от слез.
Ну не на-а-адо, не плачь, протянул Раниеро, уже зная, из-за чего расстроилась Люция.
Два новых шрама, один глубокий! возмутилась Люция, повиснув в объятиях на Раниеро, и обиженно надула щеки. Ты не даешь лекарям себя вылечить во время боя! А я бы и не спрашивала разрешения!
Именно поэтому ты прислужница королевы, а не рядовой лекарь на заставе, заявил Раниеро, плавно опустив Люцию на землю. Мне проще получить пару ран, чем потом писать семье погибшего лекаря, что он не вовремя кинулся спасать мне лицо от шрамов
У меня есть только ты! все еще возмущалась Люция. Писать бы не пришлось!
И у меня есть только ты, так что оставь эту глупую идею, ответил мягко, но уверенно Раниеро и поцеловал сестру в лоб. Казалось, что от этого прикосновения вдруг ненадолго проявился сияющий вьющийся ободок, увенчавший голову Люции.
Лучше расскажи, зачем меня вызвали в столицу? спросил Раниеро, пытаясь непринужденно улыбаться, несмотря на волнение. В приказе явиться не было никаких объяснений, за что меня сняли с поста командира
Заметив, как быстро поменялось настроение Люции, Раниеро нахмурился.
Люция?..
Нет! замотав головой, Люция зажала себе рот руками, чтобы скрыть широкую улыбку, а после захихикала, взяв Раниеро под локоть. Нет, я ничего не скажу, завтра все узнаешь! заявила Люция и поволокла Раниеро за собой к парадному входу в замок.
Ты все знаешь! Да в чем дело? удивленно спросил Раниеро, еле успев подобрать с земли сумку. Люция в ответ рассмеялась, продолжая уверенно вести Раниеро к раскрытым широким дверям в просторный яркий вестибюль.
Я подготовила для тебя комнату рядом со своей! произнесла Люция воодушевленным тоном, словно не слыша вопроса Раниеро. Попыталась ее немного украсить, надеюсь, ты не против цветов?.. Помнишь наши старые игрушки? спросила Люция, сияя от радости. Я до сих пор играю в тех солдатиков, что ты оставил мне в подарок! улыбнулась она, увидев, каким забавным показался ей растерянный Раниеро. А ты расскажешь поподробнее про ту самую страшную битву с арья? Раньше ты так не скромничал о своих победах!
Раниеро неуверенно шагал вслед за Люцией, оглядываясь по сторонам. Несмотря на подступающую ночь, замок был освещен так, что казалось, в нем поселилось само солнце, а расходящиеся по своим покоям обитатели крепости с интересом оглядывались на счастливую Люцию и ее хмурого спутника.
Ох, Лучик, ну зачем тебе это слушать, попытался было воспротивиться Раниеро, не заметив кого-то по пути в коридоре. Задев незнакомца плечом, Раниеро поспешил извиниться.
Простите, лучезар-ная, засмотревшись на прошедшую мимо рыжеволосую королевскую стражницу в компании нескольких других гвардейцев, Раниеро невольно удивился тому, что ему самому уделили не мало внимания. Гвардейцы вдруг остановились на полпути и начали о чем-то перешептываться.
Так, что здесь происходит? сощурив глаза, спросил Раниеро у Люции, замедлив шаг.
Не я одна ждала твоего прибытия, мой лучезарный брат! К тому же, твоя репутация тебя опередила, заявила Люция, обойдя Раниеро со спины, и мягко затолкала в соседний коридор подальше от любопытных взглядов гвардейцев. Не каждый день в замок прибывает герой!
***
В кафе всюду раздавались приглушенные голоса, в воздухе витала атмосфера уюта, запах пряностей и кофе, а тихая музыка с легкой дробью капель дождя по стеклу служили прекрасным фоном для задумчивости. Посетители заведения приглушенно общались между собой, сверкая экранами планшетов и смартфонов, а Амелия Брент-Колдвелл смотрела в расцвеченное бликами окно, сидя в одиночестве за самым крайним столиком, и грела руки о чашку чая, наблюдая за тем, как проезжают по мокрой дороге машины. Порой глядя на свое отражение в легкой белой блузке безрукавке и прямой бежевой юбке, чтобы заправить за ухо прядь белокурых волос, Амелия старалась разобраться с чувствами, охватившими ее с того самого момента, как получила сообщением подтверждение о встрече, и невольно волновалась, напряженно всматриваясь в проходящих мимо заведения прохожих. Она представляла, как вдруг один из них замедлит шаг, улыбнется ей и махнет рукой, а она удивится и улыбнется в ответ. От одной только мысли ее сердце невольно замирало, ведь Амелии казалось, что она забыла, как выглядел ее старший брат, и боялась пропустить его появление.
У обоих были выходные, отпуска и праздники, но всякий раз, когда в голову Амелии приходила мысль пригласить Джеймса в гости или вместе с ним отправиться куда-то на прогулку или в то же кафе, она находила тысячу причин, чтобы отложить встречу на потом, словно не имела морального права побыть с ним рядом и вспомнить детство. В безосновательном страхе побеспокоить единственного родного человека, в жизни которого для нее уже, быть может, не было ни свободного времени, ни места, пролетело несколько долгих лет. Амелия винила себя за то, что от чего-то верила, будто просто избавляла и себя, и Джеймса от ненужных сконфуженных оправданий, связанных с другими планами или работой, и теперь с тоской осознавала, каких усилий воли и даже храбрости стоило заставить себя наконец сделать шаг навстречу. Грустно вздыхая, Амелия думала, что раньше все в ее жизни было намного проще и потому, как ей казалось, лучше, несмотря на все достижения и успехи на работе, о которой она мечтала еще со школы.