Ты слишком хорошего мнения о людях, тихо усмехнулся Джеймс. Не все разделят твое видение будущего.
А ты его разделяешь? спросила Амелия, проверив результаты анализа крови, прежде чем вколоть лекарственный препарат Джеймсу.
Как и всегда, Лучик, задумавшись и улыбнувшись, ответил Джеймс. Амелия тоже улыбнулась и осторожно ввела препарат шприцом, тут же зажав место укола ваткой.
Значит, нас двое. Есть повод надеяться, что станет больше, произнесла Амелия с умным видом. Я ввела средство для ускорения заживления поврежденных тканей, а сейчас поищу партию для поддержания иммунной системы, чтобы мог работать без вреда для здоровья, добавила она и вышла из кабинета, чтобы взять дополнительные лекарства из хранилища в лаборатории.
Взглянув на компьютер Амелии, Джеймс попытался представить мир, который хотела создать его сестра, но воображения оказалось недостаточно, чтобы увидеть картину целиком. Он не сомневался, что когда-нибудь все вокруг действительно поменяется до неузнаваемости, и мог лишь надеяться, что поменяется так, как хотела Амелия. Вопреки своему любопытству не собираясь копаться в открытых файлах сестры, пока ее не было видно, Джеймс прочел на экране компьютера всего одно слово.
«Итеро».
***
Ничто не нарушало покой южного леса, лишь редкое пение птиц и легкий шелест листвы прерывали величественную тишину природы. Но Омид знал, что угроза близко и таится среди лесного массива. Он чувствовал опасность и пытался подготовиться к бою, чтобы не дать застать себя врасплох. Вдруг услышав, как ему показалось, шорох позади себя, Омид приподнял руки с кинжалами, вставая в стойку, и в следующее мгновение ловко извернулся от дерзкой атаки со спины.
Мастер-ассасин сражался с ним на равных, поэтому Омид вынужден был выкладываться из последних сил, чтобы избегать или сносить удары наставника. Но с течением времени свои собственные удары Омид проводил с надрывом, как в последний раз. Он не жалел сил, стараясь кинжалами разоружить соперника и сделать решающий выпад, но чем больше он старался, тем слабее становились его атаки. Юному ассасину не хватало сноровки и выносливости, а гнев в карих глазах затмевал простую истину он измотал себя за целое утро тренировок и больше не мог вести сражение на равных, как хотел. Бой пришлось остановить, когда в ходе очередного выпада мастера-ассасина на темной коже мальчика появился яркий порез, рассекший плечо, и свет полился из раны оскалившегося от боли Омида. Наставник, обучающий Омида с самых юных лет умениям их класса, не ожидал, что ученик не увернется от столь заметного нападения, и виновато склонил голову, но не перед самим Омидом, а перед подошедшей к ним темнокожей эна в ярко-алом платье.
Госпожа Тэру, вежливо поприветствовал ее мастер-ассасин.
Кивнув в знак приветствия мастеру-ассасину, Тэру осмотрела мальчика внимательным взглядом карих глаз и бережно взяла его за раненное плечо, залечив порез целебной магией.
Отец бы гордился твоими успехами, не изматывай себя понапрасну, коротко улыбнулась Тэру, заметив, что Омид сильно опечален.
Как скажешь, мама, тихо согласился Омид, учтиво поклонившись своему наставнику, прежде чем отправиться вслед за Тэру к воротам в город. Перелетев ограждение на своих белых крыльях, Омид и Тэру оказались в великом городе Эмоюнге. Величие и соответствующий титул Эмоюнгу принесли и древняя история, и огромная территория, которую с незапамятных времен занимал густонаселенный город. Легкие деревянные мосты, украшенные цветами и лентами, связывали между собой парящие над барьером пласты земли и разные ярусы Эмоюнга, обустроенные среди стволов и раскидистых веток деревьев. Дома пестрели цветным убранством как у подножия южного леса, так и среди пышных крон, ставших основанием для просторных жилищ арья. Расположенные у подножия леса шатры и палатки приманивали взгляд цветными узорами тканей и окрашенной резьбой по дереву, а над приземистыми домами возвышались целые башни, часть из которых тянулась к деревьям и опиралась на них с помощью свай и перекладин.
Но, несмотря на яркий вид и убранство Эмоюнга, арья не чувствовали праздника жизни, которую так любили и ценили за дары Света. Все больше сердец сковывала тревога, а глаза боялись окружающего арья мира, стоило им взглянуть за пределы укреплений, окруживших великий город со всех сторон. Они давно сражались с Живой Ночью в диких джунглях и пустынях, но никогда прежде Мгла не распространялась так быстро. Темные твари уничтожали все живое, даже самых опасных хищников леса обращая в бегство. Словно по чьему-то велению явления Мглы стали разрастаться подобно туману и захватывать целые деревни. Мгла наступала со всех сторон, вытесняя арья с родных земель. Солдаты старались защитить свой край от Живой Ночи и всех ее проявлений, но все чаще пропадали в лесных дебрях и песках, пополняя обращенными Мглой эна беспощадную армию темных тварей.
Омид и Тэру пытались поддержать в соплеменниках веру в Свет, едва ли веря в собственные речи о том, что Мглу удастся одолеть, особенно когда в Эмоюнг стали прибывать беглецы, ищущие приют подальше от ужасов Живой Ночи. Арья вынужденно отступали на север, не имея ни сил, ни возможностей отразить натиск темных тварей. С одной стороны виной тому была разрозненность их народа. Вожди арья не собирались объединяться для войны с монстрами, забыв пример вождя Издубара, однажды собравшего их всех в одну единую армию. Немало сил уходило и на конфликт с северными соседями, эферья, что проживали через великую пропасть в краю, в котором Мгла еще не властвовала над небом и землей. Жрецы и шаманы арья твердили, что война с эферья угодна их теням, и потому многие солдаты мечтали о великой чести отдать свой последний свет в битве с эферья, считая, что тем самым сражаются на войне более значимой, чем война с Мглой.