На всякий случай я взял полотенце и потер им по почерневшим моржовским пальцам.
Слышь, прапорщик, а ты ноги мыть пробовал? Может это тебе портянки так натерли?
Моржовый коротко ругнулся:
Да какие, к чертям, портянки? Я же в гипсе.
А ведь еще вчера все шло хорошо. Единственная неприятность, которая произошла у нас прошлым вечером, заключалась в том, что фельдшер, ушедший в город за пивом, нас все-таки надул. Через окно я видел, как двое солдат заносили его обратно в лазарет, но никакого пива при нем не было.
Зато после этого события начали понемногу входить в позитивное русло. Сначала Моржовый, который тоже наблюдал за бесславным возвращением фельдшера, немного расстроился.
Вот урод! Надо было самому за пивом сходить, огорчился он и в его голосе явственно слышались нотки укоризны, причем, не только в адрес фельдшера.
Как не крути, но среди обитателей нашей палаты я был единственным, кто мог передвигаться на двух ногах без костылей. Контузия моя была, конечно же, штукой неприятной, но ходьбе за пивом особенно не мешала. Поэтому я чувствовал некоторую неловкость за то, что так подвел своего товарища, доверив столь ответственное дело пьяному фельдшеру.
А может спирта у Столбунова попросим? пришла мне в голову здравая мысль. Не то чтобы я был любителем этого медицинского напитка, скорее мне просто хотелось как-нибудь загладить свою вину. Ну, и выпить, конечно же, тоже не мешало.
Не даст, без особого энтузиазма откликнулся на мое предложение прапорщик. Я ему еще с прошлого раза литровую задолжал.
Ну так это же ты задолжал, а не я.
Все равно не даст, Моржовый вздохнул.
Мне почему-то казалось, что у Столбунова не было никаких причин отказывать мне, и хотя доктор в полку слыл человеком прижимистым, я справедливо рассудил, что уж грамм по двести казенного спирта он мог бы выдать нам безболезненно. В самом деле, если спирт в лазарете предназначен для медицинских целей, то есть для непосредственного лечения пациентов, то почему бы доктору и не налить своим пациентам хотя бы по стопочке?
Когда я постучал в кабинет Столбунова, на дворе уже темнело, а доктор сидел за столом рядом с большой стеклянной бутылкой и в глазах его читалась не совсем понятная грусть. Он задумчиво посмотрел на меня, и даже не поинтересовавшись, зачем, собственно, я заглянул в его кабинет в столь поздний час, печально спросил:
Вот скажи мне, Вистовский, тебе жена изменяет?
Нет, на голубом глазу соврал я, хотя никакой жены на тот момент у меня не было.
А я вот думаю, что моя мне изменяет.
Он равнодушно плеснул в кружку спирта и толкнул ее в мою сторону.
Пей
Отказывать доктору было как-то неловко, тем более, что я за этим и шел.
А закусить есть?
Столбунов порылся в аптечке и молча выставил на стол банку армейской тушенки. Вечер обещал получиться на славу.
А ты что, подозреваешь ее что ли? вежливо поинтересовался я у доктора.
Кого?
Ну, жену свою? Факты, что ли, какие нашел?
А-а, устало отмахнулся Столбунов, хуже. Я не подозреваю, я чувствую!
Он наотмашь хлебнул из кружки, как если бы не пил, а с размаху прыгал в какой-нибудь омут, после чего только скривил губы и продолжил свою мысль:
Вот ты сам подумай: я здесь, а она сейчас там, дома.
Ну, не совсем понял я.
Баранки гну, ругнулся доктор. Вот что она там сейчас делает?
Да мало ли? пожал я плечами. Может спит или телевизор смотрит
Телевизор! саркастично поморщился доктор. Как же!
Тут я понял, что доктор Столбунов остро нуждается в чьей-то товарищеской поддержке. Врачу, который всю свою жизнь только и делал, что облегчал чужие страдания, теперь самому требовалось излить кому-то свою наболевшую душу. По этой причине я не стал просить его налить по второй, а плеснул себе сам.
А у тебя жена кто?
Актриса. В театре работает.
Ну, актриса это еще не самое страшное, опять соврал я Столбунову. Ты думаешь если актриса, то обязательно гуляет? Бывают же, наверное, исключения!
Думаешь? не поверил мне он.
А то! Все это глупые предрассудки. Это я тебе как газетчик говорю. Просто люди начитаются про актрис всякой ерунды в газетах кто, с кем, когда, сколько раз вот и начинают верить всяким сплетням. А я вот знал одну актрису, так она за десять лет ни разу мужу не изменила. Талантливая, я тебе скажу, женщина! Кикимору в театре играла.
Дослушивать Столбунов не стал. Он сделал еще глоток и ничком прилег на кушетку.
Вы что здесь, пьете, что ли? услышал я за спиной голос прапорщика Моржового. Мое долгое отсутствие озадачило его и прапорщик, соорудив из швабры что-то вроде костыля, отправился на мои поиски.
Страдает человек, кивнул я в сторону похрапывающего эскулапа.
Ясно, кивнул головой прапорщик, наливая себе из бутыли, после чего философски заметил, все неприятности из-за баб.
После этого мы с прапорщиком просидели еще минут сорок, обсуждая поднятую доктором тему, а затем без особых приключений отправились спать. Моржовый даже почти ни разу не упал по дороге.
Это было вчера, ну а сегодня я смотрел на моржовскую ногу и не знал что подумать.
Столбунов все никак не возвращался, зато в палату заглянул тот самый фельдшер, который так и не донес наше пиво, и поинтересовался, не видел ли кто его фуражку? Насколько я помнил, никакой фуражки у фельдшера со вчерашнего дня не было. Фельдшер побродил по палате, пошарил под койками и с любопытством уставился на посиневшую ногу прапорщика.