Миша! В случае крайней неудачи (читай холостого пробега) транспортные расходы я тебе сам погашу, платят мне достаточно, можно не экономить на таблетках от головной боли.
Будь человеком, решайся, да?..»
Я решился. Отправил начальству заявление о месячном отпуске и запрос на сезонного рабочего.
Была еще вероятность, что откажут.
Ответ пришел утром: «Не возражаю».
Через три часа небо заворчало, и на поляну опустился маленький станционный стрекозел. На землю пружинисто соскочили второй пилот Серега и незнакомая голенастая девчонка в камуфляже. Девчонка небрежно поймала брошенную сверху коробку, подошла к нам и коротко, по-простецки, представилась:
Наташа.
Я освободил новобранку от коробки, улыбнулся и сказал вполголоса:
Поздравляю, Шур. У начальства нынче хорошее настроение.
Ты не забудь, куда собирался, так же вполголоса ответил Шурик, и, не теряя ни секунды, двинул за Наташей разгружать ящики.
Через двадцать минут, полюбовавшись в окошко на две уменьшающиеся фигурки на поляне, я наклонился к Сереге и, перекрывая стрекозлиный визг, спросил:
Студентки на станции есть еще?
Есть, кивнул он, помолчал и съехидничал:
Только самая красивая Шурке досталась.
Некрасивых женщин не бывает.
А Нина Александровна тебя устроит? усмехнулся парень.
То есть, кадровичка Нина Александровна. Колоритнейшая дама: с меня ростом и с голосом, по тембру напоминающим иерихонскую трубу. Находка для любителей экстремального интима.
Тоже хочу в отпуск, сообщил пилот. Но у меня нескоро. Планы есть?
Есть.
На море? В столицу? В Европу?
В третью столицу.
Неинтересно.
Посмотрим.
Зеленое море шевелилось внизу. Зеленое море казалось пойманным в силок. Казалось: хочется ему вытянуться в реку и течь вверх. Куда-то к нам, потом выше Я потрогал в кармане шуршащий пакет с дурью. Зря взял. Но уже взял, чего теперь.
Когда ж я выбирался отсюда? Дальше станции уж лет семь не вылезал, и на станцию последний раз три года назад. Тогда не до травы было, и не до девчонок
« Ты не виноват.
Знаю».
Но я еще одно знаю: хоть застрелись не убедишь себя в том, что ты не господь-бог. И не провидец.
Молния попала в сарай. А в сарае возился Илюшка сезонник, студент. Антенну какую-то навороченную собирал, Кулибин доморощенный
В тот день было как вчера: я промок в лесу, развел костер. В пылающей реке барахталась птица с человеческими глазами. А когда вернулся на поляне орущий стрекозел, носилки и Шурик зеленее травы.
Потом станционная клиника и идиотская двухчасовая надежда на чудо.
« Миша, завтра родители парня приедут. Но тебе необязательно
Обязательно».
Три года мы с Шуркой не заводили речь про сезонных рабочих. И вот вчера опять гроза, птица в огненной реке, а сегодня студентка эта к черту. Я улетаю и беду с собой уношу
Шур, как слышно?
Плохо. Чего тебе?
Пригляди там за барышней.
Что?
Повнимательней с новой сотрудницей.
Шеф, кого ты лечишь?
До связи.
Отдыхай спокойно. Все будет в порядке.
Отбой.
Внизу показались игрушечные постройки станции.
«Город циклопов»
Что думает второй пилот Серега его личное дело, а я люблю Среднеросск. Всегда любил.
В самый первый раз приехал сюда с родителями.
Тогда и я, и город были неприлично молоды: мне только исполнилось пять лет, а он едва перевалил за пятьсот тысяч жителей. Сейчас несколько миллионов, не считая приезжих. Да и я давно уже не так обаятелен, как во времена неприличной молодости.
Конечно, пятьсот тысяч ужасно круто по сравнению с масштабами районного городка, в котором мне довелось родиться и вырасти. Но тогда я еще не понимал таких чисел, они ровным счетом ничего не значили. Помню только: стоял у окошка в коридоре, состав шел через парк, примыкающий к вокзалу с запада (про запад я, естественно, тоже еще не знал), а деревья вдоль полотна дразнились разноцветными фонариками был канун какого-то праздника, Дня города, кажется.
Ехали в купе «домашнего» поезда: мама работала проводницей на линии Москва Среднеросск. Всего два часа пути (если на электричке три), но родители почему-то боялись, что и это станет для ребенка слишком тяжелым испытанием. В следующих поездках время пролетало мгновенно я полюбил стук колес и убегающие назад картинки за окнами. В дороге ты действительно свободен и живешь настоящим. Ничего другого не остается: прошлого уже нет, будущего еще нет. Непринципиально: идешь, едешь или летишь. Дорога отсечка. Время между временем. Кто-то внутри тебя подводит итоги и строит планы, но ты не участвуешь в этом, поскольку принадлежишь другой вселенной той, которая проплывает за окнами, иллюминаторами, или просто неспешно шагает тебе навстречу. Неуловимая другая вселенная, которая не существует и не может существовать в статике. Фигня, что это от тебя зависит. Что можно остановиться в любой точке пути. Остановиться можно, но тогда это окажется всего лишь еще одна точка обычного мира.
Когда я впервые почувствовал прикосновение параллельной вселенной? Может, в пять лет отроду и почувствовал глядя на убегающие, синеватые в сумерках, деревья за окном и разноцветные огоньки, разбросанные по стволам и кронам.