Ты дурища была.
Влас, сам дурак! взъелась Лена. Ящер в погонах! Вечные мальчики, вот как Дима. Прозвища и насмешки Хо, у вас тоже на Сахалине так?
Всяко, Хо захихикал.
Бросили б детство и повзрослели Лена всех оглядела. Единственный средь нас гений это наш Макс. Острите, точно жизнь хохма. Дар развивать нужно. Кончит Макс институт зам папы? Да, деньги будут. Но это деньги. Слава в футболе Макс, надо брать своё! Не то время уйдёт, не станут вновь приглашать Едь в «Челси»! Их, Макс, не слушай! И через год за тебя будут драться все-все-все клубы! Ты когда бьёшь мяч круто!
Лена, ты писаешь, когда супер-стар мирового футбола Макс-Апóл лупит мяч? вёл Влас в «кенгурятнике», всё игравший в мобильник с писками звуков и не смотревший ни на кого.
Мстишь? Клеился ко мне в школе, а я никак Ревнуешь?
Точно! басил Влас. Наш Димон прав, видать, хоть он только что от горшка. Вам Лондоны да Багамы Русские И фамилии
Хо хихикнул.
Это про Лернер? Лена спросила. Или про Хо? Ты нацик? Что, в академии ФээСБэ нацисты? Здорово Влас, сказать, что ты сам дурак? Сам-то здесь, не в деревне с Марфой и Фёклой сено, блин, косишь Бегал за Лернер? Бегал!
Можем проверить, кто самый русский. Хо мотнул пивом, что он держал в руке. Завернём в дыру? В самую из кондовых, самую русскую? А? Как?
Сено не косят, буркнул Влас, но для Лены. Сено есть скошенная трава. Хрень гонишь.
Я, Макс взглянул на всех, нашу Рашу люблю. Без всяких.
И он нажал на газ, сев красиво в собственном джипе.
Ехали молча.
То есть неслись, верней.
Лена трогала «Аполлона» пальцами, наклонясь вперёд. Дима видел всё и страдал. Он злился. Но не них. На жизнь.
Он младший и самый бедный.
Влас взять сын генерала, хоть тот и умер, Лена дочь ректора, Макс мажорный. Даже у Хо дед лавочник. Димин предок никто был. Сам Дима серый, невыразительный, длинный тощий червяк в нечёсаном длинном волосе, тип ботаника. Кончил три класса зá год? Нет, он не гений. Он любил Лену и, чтобы быть с ней, взял да нагнал её, сдав экстерном. Он обожал её: за одно её имя отдал бы жизнь. Он маялся, что не он Макс-красавец, ею любимый Кто подарил Максу силу, деньги, смазливость плюс близость Лены? И почему оно не досталось вдруг Диме? Кто раздаёт всё?! Кто, скажем, дал Власу стати гориллы с волей играть, там, сзади, индифферентно, хоть он и рад быть с Леной, пусть и скрывает? Ведь Влас и Макса, тоже не слабого, мог бы запросто заломать. В век дикости Влас бы всех их прибил за Лену. И ничего: влюбилась бы. Даже Хо, невысокий, крепкий, очень смышлёный Хо, впрочем, вряд ли сохнет по Лене А вдруг и сохнет? Как знать восточных? Плюс Хо в очках всегда.
Дима верил: он любит Лену неизъяснимо! Любит в ней донное, чтó есть Лена по сути! Чувствует, что любовью весь мир спалит!!.. А любовь отвергают Будет любить до смерти а эта Лена станет жить с Аполлоном (либо с другим кем), точно его любви нет, да? Он хотел плакать Скоро расстанутся: до Москвы пять часов всего. Лена будет там с Максом с чёртовым Максом!! Он же в Москве будет только звонить ей, часто и зряшно И Дима ляпнул, сдвинувши лохмы с глаз: Типа, русские? Ну, и съедем в Россию!
Раша Макс думал. Да, наша Раша Ленчик, в деревню?
Я на край света! взвыла та. Ро-ман-тично!!
Вы? спросил Макс.
Как хочешь, буркнул Влас в «кенгурятнике».
На миру, Хо вскрыл пиво, как бы и смерть красна.
Дима чувствовал, что все рады. Макс рад явить себя патриотом, Лена же случаю с ним побыть. Рад Влас, бычьим обликом селу близкий. Рад, не понять чему, Хо: вдруг пиву? Дима был сам радёшенек, ведь разлука отложена. Тем не менее что-то в нём напряглось. В чём дело? В том, решил, что всегда всё планируют а они план сломали.
Карту глянь, бросил Макс. Отыщи, но не далее сорока кэмэ, место; да чтоб глухое и чтоб вода ещё. Оторвёмся.
Дима, взяв карту, глянул. Вот поворот есть Дальше налево до Корпачей Никольское путь до Ивиц, где, вижу, речка. Звать её Ведма Это ошибка? Может быть, Ведьма?
Блеск! Лена вскрикнула.
Выбрали? Макс вращал синим глазом. Что не понравится не моя вина.
В путь, двинул Влас подбородком в жёсткой щетине. Как вундеркинд сказал. Он школу кончил.
Как сказал бейби! вставил Хо.
Съехав с трассы, мчали до Корпачей и вправо. Всюду облоги, старые фермы, остов от трактора А дорога шла склоном с редкими суходолами. Впереди, вдали, шёл другой склон Вот с. Никольское Макс открыл окно. Зной влетел в салон с пылью, треском кузнечиков. Дима вдруг оглянулся. Влас играл на мобильнике; Хо пил пиво, прячась за линзами. Лена трогала завитки волос Макса, чуть наклонившись, смяв груди в красной футболке о его кресло. Дима смутился.
Речка где? Макс закрыл стекло. Мы проехали сорок.
Дима опомнился от соблазна в красной футболке и прохрипел: Не знаю. Речка на карте.
Путь свернул влево, в маленький суходол Взлетели. И им открылось, чтó разделяло склоны: тот, коим ехали, и другой вдали за низиной: пойма, в пойме посёлок.
Битый асфальт с трясением Пыль столбом Повороты меж каменных и кирпичных изб В травах козы и овцы Рылись две курицы Бык ревел в кустах, и старуха на тёмном бревне никла в зное Вдруг асфальт взрыла яма.