Вы же тоже понимаете? Зачем эти вопросы? Эй, скажи лучше, разве не прекрасны звезды в этой темноте? Когда бы ты их еще разглядел? Смотрите:
Летит! Спутник? Нет. Не мигает это летит метеор. Скорее загадывай желание:
«Три! Два! Один! Поехали!»
***
Практика и терпение
Практика и терпение и еще практика.
О чем это я? Быстро можно загрузить в себя дозу психотропа, даже запустить ракету из спичек. А способность медитации, особенно для уставшего от жизни, но такого же беспокойного мыслями сознания требует времени, спокойствия и сосредоточенности.
Но метеор падал не зря. Основа двигателя любой ракеты: камера сгорания и сопло, правильно высчитанной раскрывающейся формы. А между ними узкая горловина. Частичка горючего и частичка окислителя попадают в камеру. Дальше происходит реакция, и проходя через сужение, по закону Бернулли, частицы ускоряются в сопле.
Оказалось, точно также, погружаясь в медитации максимально глубоко в собственный Микрокосм, можно пройти через узкую точку сингулярности и вынырнуть с другой стороны в Макрокосм. Сегодня он спокойно сидит в темноте. Сознание растворилось, на его месте проявился он сам. Перед ним край карьера, не той хлебной карьеры, а алмазной трубки. Спиралью вьется вниз дорога для гигантских грузовиков, и он спокойно идет по ней. Что там, в самом низу? Сверху и не разобрать. Надо подойти поближе. Спираль сужается, даже звезд не видно, он уже дотягивается до противоположной стены. Как тут ездят БЕЛАЗы? Не отвлекайся, продолжай погружение. Что там внизу теперь?
А внизу странное. Словно в черной дыре, его сжало так, что зажмурился от давления. Но он продолжал идти. Еще мгновение, и все кончилось. Ни карьера, ни давления. Легкость пустоты, прохлада космоса и звезды над головой. И голова начинает движение вверх. Тело несет ее, как ускорители первых ступеней поднимают третью: десять секунд полёт нормальный.
Уже невесомость. Все легко. Можно оглянуться. Под ногами, вдалеке сфера Земли. И всё-таки она круглая! Видно, что Земля это множество космодромов. Для сознания сидящих в позе лотоса и бессознательных творцов. Бестелесные йоги и многомерные пришельцы: Старт-пуск-поехали!
***
Я видел буддийских мастеров. Их сознание уходило намного выше орбиты МКС и дальше Марса.
Я видел детей, их миры были настолько прекрасны и затягивали сильнее интерстеллара.
И самих их тащило вперед. Главное, не харизма Илона в Маске, не бюджет NASA, главное честность с собой в своих же мирах. И тогда:
будет скафандр будут путешествия!
О любви к Родине
О любви к Родине
В Швейцарии хорошо. Особенно местным и туристам. И неплохо ученым: много научных институтов, наполненных финансированием и даже иногда амбициозными задачами. И никакой принудиловки, дедлайнов, угроз увольнения и расстрелов. Нет вдохновения за дверью горы иди погуляй, отдохни. Творческий кризис? Езжай повыше, походи по перевалам, посплавляйся на каяке или лыжах.
Единственный враг ученого это не природа, прячущая свои загадки, а бюрократы. У нас этот враг тоже крепок, но порой теряется на фоне остальных «реалий жизни». Поэтому в Швейцарии трудится много интеллектуальных беженцев из российской науки. Но они не местные и не туристы. Поэтому, вскоре оказывается, что жизнь дорога благодаря бюрократам, быт ограничен ими же, да еще и аборигены не очень рады. И приходится кучковаться и собираться в группы.
Например, в Женеве, выпускники МГУ, работающие в 3х европейских университетах, снимают одну квартиру. И когда в комнате полный бардак, а он там регулярен (выпускники МГУ, повторюсь), между собой ругливо это называют:
«Развели тут Родину!»
Вот такая научная форма ностальгии.
Ложечки
Интересно, у любви есть хозяин? Или хозяйка? Да и есть ли любовь?
Кто-то верит. Кто-то хочет. Верить. Кто-то творит. А кто-то любит пожестче. Ну а кто-то сыграть в ящик. Нет, не в тот, что в полный рост. А, например, в кухонном гарнитуре, в котором лежат ложечки.
У заботливой хозяйки ложечки лежат на боку, прижавшись друг к дружке.
Нежно, долго, спокойно.
Так и они вдвоем лежали ложечками. Большая грубая столовая кажется, даже алюминиевая, старая из прошлой эпохи. Другая маленькая чайная с длинной ручкой. Мельхиоровая. Да что там тоже же из другой эпохи.
Он упирается носом в ее затылок. Покусывает основание шеи. Языком пишет послание.
Затем взгляд тоже упрется в затылок стальным стволом. И как ствол ничего не видит. Лишь чувствует дрожь.
А его ствол в ней. Но не холодной сталью. Он обнимает и прижимает ее к себе, а не к стене. Контакт. Как пуповина для младенца. Как шланг воздуха для водолаза. Как фал для скафандра в открытом космосе. Как провода на телефонном узле для вызывающего скорую Как радиоволны для группы альпинистов, выпрашивающих у спасателя по рации вертолет для спасработ.
Вот только скорая приедет. А вертолет нет. Водолаз поднимется на корабль, а скафандр останется в музее космос уже не нужен. Но любовь им была нужна. Как эмбриону нужна пуповина для связи с плацентой.