Может, тебе лучше, э-э, принять душ и немного отдохнуть?
– Ах, ну да: запашок высохшего страха, хорошенько пропеченного в герметичном скафандре, – он ухмыльнулся и покрепче прижал к боку снятый шлем – словно привидение, несущее свою голову под мышкой. – Подожди, пока не услышишь, что у меня был за денек. Что теперь говорит майор Даум насчет оборонительной системы? Думаю, лучше мне получить от него полный боевой рапорт; он, по крайней мере, вроде умеет правильно мыслить, – Майлз с усталой неприязнью впился взглядом в спину лейтенанта.
Лейтенант Гамад, чей слух оказался явно острее, чем полагал Майлз. оглянулся через плечо: – Майор Даум убит, сэр. Он с одним из техников совершал облет орудийных постов, и в их флиттер врезался несущийся на огромной скорости обломок – ничего не осталось. Разве вам не доложили?
Майлз замер на месте.
– Теперь старший офицер здесь я, – добавил фелицианин.
Понадобилось целых три дня, чтобы выловить разбежавшихся по всем уголкам завода пленников. Хуже всего было с десантниками Танга. В конце концов Майлз прибег к последнему средству: запечатал отсеки и заполнил их усыпляющим газом. Раздраженные намеки Ботари, что вакуум, мол, был бы куда дешевле и столь же эффективен, он проигнорировал. Большая часть обязанностей по проведению облавы пришлась, естественно, – хоть и несправедливо – на долю сержанта, отчего тот был напряжен, словно тетива натянутого до упора лука.
Когда всех, наконец, пересчитали по головам, обнаружилось, что Танга и семерых его людей, включая второго пилота, недостает. Как и одного станционного катера.
Майлз еле слышно застонал. Теперь выбора не было – оставалось ждать, пока эти копуши фелициане не прибудут затребовать свой груз. Он уже начал сомневаться, смог ли вообще катер, посланный на Тау Верде незадолго до контрнаступления, пересечь контролируемое оссеровцами пространство. Наверное, придется послать еще один. И в этот раз с мобилизованным, а не с добровольцем – у Майлза на сей счет была одна, тщательно подобранная, кандидатура.
Надувшийся от важности лейтенант Гамад, стоило ему унаследовать старшинство, проявил склонность оспаривать командование Майлза всем объектом, формально являвшимся фелицианской собственностью. После Даума – делового, хладнокровного, энергичного – Гамада Майлз выносил с трудом. Однако тот стушевался, случайно услышав, как один из наемников Майлза обращается к нему "адмирал Нейсмит". Майлз получил такое удовольствие от эффекта, произведенного фальшивым титулом на Гамада, что не стал поправлять наемника. К несчастью, обращение распространилось широко, и впоследствии он обнаружил, что не может больше вернуться к предусмотрительно-нейтральному "мистер Нейсмит".
От грозящей опасности Гамад был спасен на восьмой день после контратаки – на мониторах появился внутрисистемный фелицианский крейсер. Наемники Майлза, ставшие дерганными и подозрительными после неоднократных обманных трюков противника, склонялись к тому, чтобы сперва разнести его на куски, а уж потом просеять останки в поисках идентификационных меток. Но Майлз в конце концов принял меры по проверке, и фелициане покорно пристыковались к причальному узлу.
Когда фелицианские офицеры вошли в заводской конференц-зал, внимание Майлза приковали два вместительных, делового вида пластиковых контейнера на антигравитационной платформе. Они приятно напоминали, по крайней мере своими размерами, древние пиратские сундуки с сокровищами. Майлз на мгновение забылся фантазией, будто там внутри – сверкающие диадемы, золотые монеты и нитки жемчуга. Увы, подобные яркие безделушки больше не были сокровищами. Кристаллические наносхемы, пакеты данных, цепочки ДНК, открытые фьючерсные контракты на основные сельскохозяйственные культуры или полезные ископаемые отдельной планеты: вот на чем богатые люди делали свое состояние в этот вырождающийся век. Конечно, были еще и произведения искусства.