Ничего себе! Это у меня-то вошки? А как ласково она их называет!
Маня, наклонился надо мной Потап Тимофеевич. Маня, дочура моя разлюбезная, не хворай боле, ввечеру Петро твой к тибе прибудет.
«Пошёл к чертовой матери», про себя выругалась я, а вслух смиренно произнесла:
Выздоровею обязательно.
«Молодец! завопило второе Я. Оно чуть ли не прыгало от радости. Свой шанс упускать нельзя»!
«Какой шанс»? поморщилась я.
«Этот тип богат, разве не видишь из каких тканей у него одежда»? Эго ликовало.
«Ну, и что? удивилась я. Не думаешь ли, что я смогу что-то у него украсть»?
«Может, выменять»? предположило второе Я.
«Мобильный телефон или ключи от квартиры»? хихикнула я.
Эго промолчало, а Кузьминична пристально поглядела на меня.
Не заметив моего веселья, мужик ушёл, а хозяйка дома присела на лавку.
Маня, не завирайся, Маня, минуя небольшую паузу, мягко проговорила она. Нету у тебя дитёв, и мужика нету. Не зрю я их! Поелику не пущу я тебя никуда, Маня. Помру я без тебя тута. И Василь Макарыч помрёт. Замуж за Петьку заместо моей Маняши отдам. Зажиточны Кирилловы, купцы оне, изба аж двух величин, скоро в посад переселятся, там терем поставили. И мы за вами подадимся, дабы в крепость не угодить. Потап Тимофеич сулился с богатством подсобить и пред Оболенским слово молвить.
«Мобильный телефон или ключи от квартиры»? хихикнула я.
Эго промолчало, а Кузьминична пристально поглядела на меня.
Не заметив моего веселья, мужик ушёл, а хозяйка дома присела на лавку.
Маня, не завирайся, Маня, минуя небольшую паузу, мягко проговорила она. Нету у тебя дитёв, и мужика нету. Не зрю я их! Поелику не пущу я тебя никуда, Маня. Помру я без тебя тута. И Василь Макарыч помрёт. Замуж за Петьку заместо моей Маняши отдам. Зажиточны Кирилловы, купцы оне, изба аж двух величин, скоро в посад переселятся, там терем поставили. И мы за вами подадимся, дабы в крепость не угодить. Потап Тимофеич сулился с богатством подсобить и пред Оболенским слово молвить.
У меня муж есть! неожиданно терпение моё лопнуло. У меня дети есть! У меня родители больные, а свекор со свекровью на самом деле ослепли, не то что вы! А вы бессовестная, опоили меня чем-то и за мой счёт хотите свои планы осуществить!
Супротив пойдешь, прокляну, глухо проговорила Петрова и отвернулась. Всех тваих сродственников прокляну до седьмого колена!
И тут до меня дошло, что Кузьминична ведьма. Самая настоящая, возможно, ночами и на метле по небу гоняет. Только вылетает не через трубу, труб в далёком прошлом не существует, избы по-чёрному топятся. Я поискала глазами метлу, не нашла, но отсутствие транспортного средства тупиковую ситуацию не изменило. И ещё я подумала о том, что пропала.
«Бабушка говорила, что из двух зол надо выбирать меньшее, отвернувшись к стене, взяв себя в руки, стала рассуждать я. Дети одни не останутся, а я со временем что-либо придумаю. Однако, странно, меня, двадцативосьмилетнюю, принимают за юную девушку! Или в наше время люди выглядят моложе своих ровесников, живших в минувшие века? Наверное, так и есть. Стоп! Почему Маланья не навела порчу на Оболенских? И почему не предвидела смерть моей тёзки? Может, блефует»?
«Если бы блефовала, ты бы не лежала здесь, как тюфяк, пискнуло моё второе Я. Сделай вид, что пошла навстречу старой карге. Встреться с женихом, наконец»!
Што кажешь? обернулась ко мне Маланья.
Есть хочу, улыбка получилась кривой, но колдунья обманулась. Наверное, ей очень хотелось обмануться.
Ой, погоди чуток! всплеснула руками Кузьминична. Щей наварила утречком, репу спекла. Подымайся, голубка.
«Не утром, а ночью, мысленно ахнула я. Точно ведьма»!
Чувство оцепенения тотчас оставило моё тело, я облегчённо вздохнула и вылезла из-под старой, драной шубы из неизвестного меха.
Вкуса пищи не чувствовалось, я машинально глотала жидкий вегетарианский супчик без картошки и обдумывала план дальнейших действий. На второе подали печёную репу. Откусив кусочек, я почувствовала тошноту и попыталась угощение выплюнуть, но увидев испытывающий взгляд Маланьи, проглотила его. На третье был квас.
На душе скребли кошки, к тому же, на землю опустились сумерки, а значит, вместо того, чтобы действовать, после выпитого зелья я продрыхла весь день. Откинувшись к стене, я закрыла глаза и вспомнила, что в избе нет не только прусаков, но и вшей с клопами. Вероятно, колдунья знает специальные заговоры. А почему бы не стукнуть церковникам, чтобы сожгли её на костре?
Оденься, девонька, вынула из сундука какие-то тряпки Кузьминична.
Она разложила их передо мной, и я еще раз удивилась опрятности хозяйки дома. Несмотря на отсутствие стиральной машины и электрического утюга, одежда, предоставленная мне, оказалось чистой и выглаженной. Длинная белая рубаха из легкой, неизвестной мне, материи с расшитыми узорами до запястьев рукавами, нечто типа атласного красного сарафана, тоже с вышивкой и тоже длинными рукавами, но довольно объемными, с разрезом, застёгивающимся у самой шеи, новенькие аккуратные лапти всё вызвало скептическую улыбку. Но выхода не было. Я скинула прикид из двадцать первого века и облачилась в раритетное одеяние.