Два волонтера-добровольца, приписанные к четвертой бригаде практикантов-археологов известный рабаульский скульптор-анималист Юрий Хаймангулов и студент четвертого курса философского факультета рабаульского университета Вячеслав Богатуров, в силу своего волонтерского статуса не стесненные жесткими рамками практикантской дисциплины, бросили лопаты на бруствер и отошли посидеть отдохнуть в блеклой тени чахлого куста дикого шиповника, одиноко росшего неподалеку от раскапываемого кургана.
Полноватый, розовощекий, принадлежавший к числу тех счастливых человеческих типов, про которых принято говорить «кровь с молоком», и, к тому же кудрявый как купидон, скульптор Хаймангулов с видимым наслаждением повалился на полувыгоревшую траву под шиповниковым кустом, широко раскинув в стороны руки:
О-о-й, не могу-у!!! с нескрываемым негодованием выдохнул он. Время двенадцать уже скоро, а Васильич, чудила, обещал в десять квас привезти до сих пор везет! Пить хочу не могу!
Худощавый и потому более выносливый, и сдержанный Богатуров, жующий сухую былинку, лишь невнятно хмыкнул и неопределенно усмехнулся эмоциональным словам Хаймангулова.
А Юра, поднял кудрявую голову и с каким-то непонятным остервенением в глазах посмотрев на возившихся среди земляных куч развороченного кургана студентов, вдруг с неожиданной желчью в голосе заявил:
Ничего святого, если разобраться, нет в наших, блин, археологах! Лежали себе и лежали люди, нет, надо их было трогать! И как Блюмакин ничего не боится! имея в виду заведующего кафедрой археологии доктора исторических наук Игоря Сергеевича Блюмакина, как бы между прочим, возмутился Хаймангулов и совершенно неожиданно, и совсем некстати добавил: Если Васильич до обеда квас не привезет, вечерним автобусом уеду в Рабаул!
Слава Богатуров не выдержал и, вынув былинку изо рта, весело рассмеялся.
А ничего смешного, Слава, не вижу, ничего смешного! сварливо заметил Юра. В прошлом году, когда с Рябцевым сюда ездили, хоть про него и говорят, что он в «дурдоме» лежал, но таких провалов с водой, со жратвой, с организацией выезда мыться на реку, как сейчас, не было! А я здесь жарюсь вторую неделю и ни хрена, заметь, еще путного не выкопали зачем из мастерской сорвался?! Сам не знаю!!
Да я, наверное, тоже! перестал смеяться помрачневший Богатуров. Пару-тройку деньков еще пороюсь здесь с остальными и к матери, наверное, съезжу по хозяйству помочь надо. Вчера письмо получил жалуется на жизнь: непруха какая-то поперла в нашей деревне!..
У кого сейчас пруха?! согласился с приятелем Юра, но, однако, спросил: А в деканате как отчитываться будешь на курсовую-то набрал материалу?
У кого сейчас пруха?! согласился с приятелем Юра, но, однако, спросил: А в деканате как отчитываться будешь на курсовую-то набрал материалу?
А-а-а! Слава неопределенно махнул рукой. Набрал не набрал, отметился на раскопках и ладно. Сам-то подумай: что человек, пишущий курсовую по философии, может выкопать из могильного кургана бронзового века?
А зачем тогда сюда поехал?
А чтобы на «философскую практику» не поехать уж лучше на «археологичку»! Вот я и сочинил еще в мае заявление в деканат Бобров подписал и «дело в шляпе» в горы Средней Азии и в таежные районы Дальнего Востока на поиски современных отшельников я не поехал, как это было вынуждено сделать подавляющее большинство моих однокурсников.
А тема курсовой-то как звучит, интересно? озадаченно спросил Юра.
«Некоторые аспекты актуальных проблем философии сквозь призму материальных достижений человечества в эпоху бронзового века»!
Мудрено! с уважением присвистнул Юра.
Да это мы сами с Бобровым придумали специально, чтобы я летом к матери смог съездить.
Понятно! индифферентно произнес Хаймангулов, резко потеряв интерес к разговору, опять приподняв голову и напряженно вглядываясь в раскаленное дрожащее марево воздуха степных далей: Нет, нету Васильича, нету и не будет, наверное!
А я сегодня вечером нажрусь! вдруг с вожделением сказал Слава и окончательно выплюнул надоевшую былинку.
В честь чего?
У Задиры День Рождения сегодня, обещал пару пузырей из города привезти. Ты придешь?
Нет, спасибо, Славян! усмехнулся скульптор. Я свою цистерну выпил уже! Полтора года назад выпил! Да и тебе советую, пока не поздно! Я вот полтора года не пью жизнь совсем другие и вкус, и цвет приобрела, даже дышаться как-то по другому стало легче, праздничнее, Славка! Сейчас ты, молодой, понятное дело, не обратишь на мои слова внимания, а когда-нибудь наступит такой момент вспомнишь меня!
Смотри-ка, Юрка кто-то, по моему, едет! приподнялся на локтях Богатуров, и кивая головой на дальний, скрывавший деревню, пригорок, откуда спускалась ведущая к лагерю археологов грунтовая дорога, на которой появилось облачко пыли и блеснуло ветровое стекло спускавшегося с пригорка автомобиля.
Неужели Васильич?! страшно оживился Юра и резво вскочил на ноги, с надеждой глядя на быстро приближавшуюся машину.
Побросали лопаты и студенты-практиканты: пять фанатично увлеченных археологией юношей и шесть невысоких девушек различной степени интеллекта и привлекательности.