Итак, по-твоему, Сергий нуждается не в устойчивой, нравственной опоре, а в принадлежности к идеологически агрессивной организации, имеющей самый надежный якорь там Филиппий ткнул пальцем в пасмурное небо за мутным оконным стеклом. «Скорость в жизненной гонке с препятствиями увеличивают обычно тогда, когда полностью теряется представление о местонахождении финишной черты» повторил он и усмехнулся: А что, красиво выдала, проказница ты наша! Заметь, Леонтиск, она убежденная и непримиримая язычница, разве что жертвы не приносит. Всё бы ничего, да слишком уж уютно устроились в этом поганом мире ее господа эллинисты! Прелюбодей заявляет, что служит Афродите; наемный убийца ссылается на Ареса; несусветный ворюга возносит молитвы своему покровителю Гермесу; браконьер призывает в свидетели Артемиду; отцеубийца непременно сошлется аж на Крона и Зевса И все будут кругом правы. А то, что поведение самих Олимпийцев не укладывается ни в какие рамки ни в правовые, ни в этические никого не беспокоит! Кроме массы простых, обыкновенных людей, которые жаждут не оправданной свыше вседозволенности, а строгого закона для всех. И которые оттого толпами переходят в крестианство!
Конечно! Толпой либо на базар, либо в новейшую религию! Ибо и там, и там предлагают хлебец насущный и твердую жизненную перспективу за вполне посильную плату! не сдержавшись, горячо выкрикнула я. Упрекать античных Богов в аморализме это ж додуматься надо! Выходит, Небожители нужны исключительно для оправдания низменных поступков, да, Фил? А не как идеалы свободы и красоты?
Бог в качестве олицетворения свободы? отнюдь не ремонтницкий речевой оборот Гаммий произнес безукоризненно. Потянулся и заключил: Ну, ты и нагородила, подружка! До такого ни одна из конфессий не додумалась!
Почему же? вежливо возразил Леонтиск. В основе крестианского учения как раз и лежит очень похожий принцип: человек есть Божье дитя. Разумеется, если верить основоположнику Иисусу, а не интерпретатору Павлу.
Обыкновенная приманка! Яркий плакат в конце сложнейшего лабиринта! усмехнулся Филиппий и, с натугой прогнувшись, снова выбросил вверх обе руки. Не согласны? А жаль! Меня-то в пристрастности не упрекнуть, ибо я наивысшим Законом с большой буквы признаю ишь госпожу Субординацию. И в отличие от вас знаю, что не существует Богов не от Власти. Никогда не было и не будет. Это на обороте того самого плаката и начертано. Правда, симпатическими чернилами
Швырнув в нашу сторону сей парфянский булыжник, бригадир удалился за «отопустик». Я вслед ему высунула до отказа свой язык, затем втянула назад и заявила:
Подумаешь!
С любопытством глядя на меня, Леонтиск явно ожидал продолжения, но с ним-то и получился затык. Тогда он заметил:
А неглуп наш декурион! Действительно, не успело галилейское учение всерьез овладеть умами, а ретивые богословы уже смекнули, откуда дует ветер и куда. «И потому отдавайте всякому должное: кому подать подать, кому оброк оброк, кому страх страх, кому честь честь» Субординация да еще какая! И в довесок: малейшее отклонение от заданного курса считается побегом, а подпрыгивание на месте провокацией. Неплохо!
Неужто ты в душе соглашаешься с Охлониями всех уровней и окрасок? испугалась я. Пойми, Лео, они же, по сути, халявщики! «Учитель своей мученической смертью искупил людские грехи», «исповедуйся и очистишься» как это удобно! Никакого внутреннего усилия, чтобы стать хоть немного совершеннее! Телом к Аполлону и Венере, духом к Хирону и Немертее Нет потребности! А вся жизнь лишь рабское испытание с кнутами и пряниками в финале!
Не волнуйся, Грачик
Я не волнуюсь! Просто полагала, что ты всецело со мной.
Не волнуйся, Грачик
Я не волнуюсь! Просто полагала, что ты всецело со мной.
Так оно и есть, улыбнулся Леонтиск и шаловливо потянул меня за «хвостик». И всё же нет-нет, а порой кажется, что рановато мы занялись этим
Чем?
Да поисками Абсолюта. Нашим храмовым богам еще расти и расти вместе с нами. Люди хождение толком не освоили, а уже в полёт тянет!
И во что же «хомо сапиенсу» в его нынешнем виде ты предлагаешь верить?
В свет. Солнечный и звездный. Пока этого с лихвой хватает. И не забивать свои и чужие головы страшными и лакомыми фантазиями.
Я задумалась. Вскоре на ум пришел интересный комментарий к подобной постмодернистской теологической позиции, но высказать его было не суждено: Лео снова побрел править уровень. В сотый разик.
Из солидарности я поплелась за ним.
За третьим «отопустиком» мы обнаружили Гаммия сидящего, курящего и не работающего. Он взмахнул рукой и прочертил извилистую дымовую линию:
Молодежь, смотрите сюда! Вот регулятор уровня видите? Отлично! Ход рычага на закрытие-открытие плавный? Как, не заедает, не дергается? Замечательно! К нам претензии имеются?
Нет упавшим голоском пискнула я.
Что и требовалось доказать. Я убываю.
Проводив Филиппия задумчивым взглядом, Леонтиск преобразовал его в вопросительный и перевел на меня. Но утешать было нечем:
Поскольку всё наше оборудование совмещает в себе механические и наладочные части, то отсюда естественным образом вытекает разделение труда при обслуживании. В данном случае механика, за которую отвечают господа ремонтники, вроде бы, исправна. Нам предстоит идти к господам наладчикам.