Передав совершенно невменяемую Линь Саньке как эстафетную палочку, Илья Моисеич метнулся, точнее прокатился в переговорную. Сейчас эта сотня килограмм еврейской доброты была очень кстати, потому что в объятиях Саньки у Линь, похоже, сорвало последнюю защиту, и информация, шедшая от мира по двум каналам, стихийно перемешивалась в Санькиной голове с обрывками собственных мыслей.
Ма-а-ак, Ма-а-ак!
Я все сделала, как ты меня учил Уставку на двадцать четыре выставила, землители подняла
«Она дышит раз через три, черт побери И вся колотится, сердце у нее, что ли, на полтела»
Так ты в переговоной сидишь, нехооший человек? Почему посмотеть не вышел?
Подняли высокое До уставки дошло, Саня, до уставки, не было самохода, не было!..
«Какие узкие плечи, как у ребенка может, скорую ей вызвать?.. Как же ты дрожишь, Линь. Ну, успокойся, прошу, родная. Там все живы должны быть».
Ах ты ж Не платят тебе за это, Мак Алексеич, значит, да? Я могу сказать, за что тебе платят! За твои штаны лоснящиеся!
«Какие узкие плечи, как у ребенка может, скорую ей вызвать?.. Как же ты дрожишь, Линь. Ну, успокойся, прошу, родная. Там все живы должны быть».
Ах ты ж Не платят тебе за это, Мак Алексеич, значит, да? Я могу сказать, за что тебе платят! За твои штаны лоснящиеся!
А потом разряд и грохот Я ничего не слышу, Саня, прости меня, прости-и
«Ты не виновата, Линь»
Виноват я.
Санька осторожно положил руки девушке на плечи и легонько сжал. Линь замерла, едва дыша на сведенной диафрагме. А, к черту условности. Санька коснулся губами ее пылающего лба. Секунда, две, три Не хочется отпускать, но пора. Надо, в конце концов, выяснить, что произошло.
Приливной волной гнева Илью Моисеича вынесло из переговорной.
Са-ша! Этот старый далее воспоследовала непереводимая тирада идиоматических выражений на иврите, в общем, он сидит в пееговоной внизу и носа оттуда не кажет!
Я проверю, Илья Моисеич, кивнул Санька, усилием воли размыкая кольцо рук вокруг Линь. А вы побудьте здесь. Пожара, кажется, нет Датчики бы сработали.
«Еще бы, хмыкнула зануда внутри. На сигареты давеча и то заорали».
Ныряя в шахту, Санька чувствовал на себе взгляд Линь, но, не в силах обработать столько запросов сразу, его голова переключилась уже на аварию. Извини, солнце. Я, наверно, должен был заглянуть тебе в глаза, но я давно уже зарекся это делать. Нет сил уже выдерживать чужую боль от свежих ран.
В шахте лифт давно умер, а поскольку башня была отдана на растерзание простым людям работягам и исследователям под стенды и установки, его никто и не думал восстанавливать. Не административный ресурс, ноги, небось, еще не отвалились.
Санька преодолевал пролет за пролетом, на каждом этаже, где были обитаемые установки, встречая встревоженные головы, высунутые в распахнутые двери. Головы упорно смотрели вниз. Санька прибавил скорости. Навстречу пролетел один из первоотдельщиков в аэросапогах Походу, кое у кого ноги все-таки отвалились. Санька продолжал спуск, чувствуя неприятную дрожь между лопаток от мысли, что этот первоотдельщик может развернуться на сто восемьдесят градусов и проследовать на Софит любопытства ради.
Строго говоря, Софитов было два. Старый представлял из себя небольшой закрытый бокс с притуленной к нему конденсаторной батареей и переговорной. Здесь испытывали отдельные элементы лазерных усилителей лампы, отражатели, стекла. В который раз уже Санька поразился клейкости некоторых разговорных названий к реальным вещам. Это было как истинные имена в давно и безнадежно запрещенном транскоде назови активным элементом, а все равно останется стекло стеклом. Или оружие нашего робота-снайпера. Обозвали лазером, а то, что это какая-то суперсекретная разработка, принадлежащая одной в мире корпорации, и на лазер она так же похожа, как бегемот и балерина, все забыли. Находились, правда, желающие докопаться до истины, но только при попытке быть разобранным робот взрывал сам себя.
А вот на новом стенде не было места исследованиям и истинным именам. Там был Заказчик. В угоду ему было все: от нарушения правил техники безопасности до откровенной халтуры. Лишь бы успеть. Лишь бы большие шишки остались довольны. И новый Софит жил дедлайнами от одного административного совета до другого. Огороженный высокой стеной, этот мир псевдочистой зоны сейчас жужжал похлеще UPS-ов в серверной стойке, отрубленной от питающей сети. Ворвавшись на последний этаж, Санька потрясенно замер. Вокруг бокса старого Софита собралась уже целая толпа, и она что-то бурно обсуждала. Санька нырнул в круговорот тел и сплетен как заправский дайвер. Местных было на удивление мало, в основном это были люди субподрядчика, монтировавших систему питания на новом стенде. Ну, этих хлебом не корми, лишь бы ничего не делать. Классика жанра: один работает, восемь дают советы.
А вот и источник беспокойства. Санька тихо рыкнул, протискиваясь в первый круг. Очень ррразговорчивый источник, мать его за ногу.
Артур, можно тебя на минутку? для проформы прошипел Санька, вытаскивая из центра этой пентаграммы новостей холеного паренька с куском чего-то светлого в руке.